Анна Ревенко - Круглый год стихи. Лето

Рисую стихами особый мир отражений и темноты,
Где свет – редкий дар и его беречь бы от пошлости.
Распускаются яркие фразы в воображении как цветы,
А ведь это так просто понять, при всей видимой сложности.

Вот снова, врываясь в подсознательную волну, пишу.
Нет черновика, нет фундамента… всё на грани мерцания.
И, улетая в свою иную реальность, я рифмой дышу.
Поэзия – это великая благодать, но иногда и наказание.

Повторяя один и тот же приём бесконечно,
Волна лепит пеной сцену свободного пера.
Под сводом небесным в виде шатра,
В который Земля загляделась навечно,

Летают чайки на упругом серпе крыла.
Тут даже русалки бывают в почётных гостях
С монистами на тонких и бледных кистях,
Там и твоя сущность в прибое плыла.

А после сидела на камне продрогшая до нити,
Рыдала от одиночества, но и от счастья,
Потому что она была неотъемлемой частью
Мира, из которого можно бежать, но не выйти.

Она бежала, сбросила крылья быстрого мотылька,
Слюдою разбились о камень они и дополнили мир.
Сидит в тесной комнате ныне душа из дыр,
Готова взорваться, ждёт огня для фитилька.

Ты выступал из сердца словно материк,
Который в море диком омывался,
Ты бурным взрывом создавался,
Сквозь стон грозы, касаток крик.

Шторма крушили берега покатые твои,
Но только крепче стал гранитный брег.
Ты создавался в думах для любви,
Но климат твой пускает в рай не всех.

Вот я разбила в щепки корабли о рифы,
Попытки покорить тебя оставила давно.
В наскальных письменах читай о павших мифы,
А я надежду не оставлю всё равно…

А вы не бывали в наших знойных краях случайно?
Тут степи с тимьяном и цикорием синеоким,
Прячут бурьяном каньон с озером столь глубоким,
Что водится ли там сом огромный – до сих пор тайна.

На площадке плоской видно воду тёмную с высоты,
Особенно тут хорош вид этой могучей чаши.
Дух захватывает от величия и необузданной красоты.
Так любят сюда приходить купаться мальчишки наши.

Степной ветер гуляет по зеркалу дробной шагренью,
А во время дождя мелкого всплывает рыба из глубины,
Скалы висят над водой томной тяжёлой тенью.
Все, кто бывал тут однажды – оставались удивлены.

Тут дикой гвоздики запах, бессмертника колкий цвет.
Сыпучие камни сползая, наровят родники закрыть.
Диковинный водоём в степи, второго такого нет,
А если его не беречь, то может скоро не быть.

Там, у зелёной воды с отражением синего небосвода
На глыбе сидит мой фантом в облике нимфы седой.
Она опускает кипенно белые ноги свои в эту воду,
Омывает печали прохладной прозрачной водой.

Мелкой рябью подёрнута озера глубокого гладь,
Шелест ветра в лиловом бессмертнике на скале гуляет,
Его цвет она бережно заплетает в свою прядь,
Шепчет песни и пальцами в такт перебирает.

Лёгкий ветер несёт над тем местом стада серых туч,
Осыпает с кустарника короткого волчие ягоды,
Камень с трещинами по отвесной стене так могуч,
Подставляет лучам монолиты – природные пагоды.

С криком ласточки падает нимфа в воду стрелой,
Там в глубинах прозрачных на спинах сомов исполинских
Она ищет мифический клад и душевный покой.
Вот такой уникальный каньон есть в краях красносулинских.

Не признавайся, пламенный поэт,
О ком перо твоё сочилось на тетрадь.
Есть сотни глаз, жаль, идеальных нет.
Перо своё без сожаленья трать.

А если твой огонь внутри не удержать,
То жги без тормозов до исступления.
Уж если целовать, то ц е л о в а т ь,
А если падать, то не ждать падения.

Тут возраст не имеет вовсе силы,
Ты обнуляй года до выбранной черты.
Чтоб вновь твои читатели спросили:
Поэт, кого так нежно любишь ты?

Вот и уже нет восторга от летней жары,
Нет тоски по реке с её водами цвета стали.
Нет желания продолжать вязь давней игры,
Которой так неистово упивались мы в начале.

Назови меня осенью, скорбно сложу брови,
Я горю до пустыни под зноем твоих суждений.
Нет в тебе, оппонент мой, свежести и нови,
Только жажда под тяжестью сновидений.