Людмила Гильденберг - Открыть своё небо

«Утраченная свежесть» – не потеря
Для тех, в ком пламень чувства не потух,
Ведь страсть, любовь нельзя годами мерить,
Пока живёт в нас молодости дух.

В порывах не становимся скупее,
Хоть щедрость эта нам же и вредит…
И мысль одна лишь душу бередит:
Что сделать друг для друга мы успеем?

Ничуть не оскудели мы в желаньях,
А только ими жили и живём
И гулкою есенинскою ранью,
И нашим поздним уходящим днём.

Не представляю, не могу смириться,
Что «сердце, тронутое холодком»,
Не будет биться трепетною птицей,
А станет равнодушным… индюком.

И то, что «все мы в этом мире тленны»,
Я не хочу заученно твердить…
Всё в жизни нужно принимать смиренно
И знать, за что её благодарить.

«Как с белых яблонь дым», не всё проходит.
Дым розовый добавил в жизнь миндаль.
По-прежнему с ума цветенье сводит,
Внося оттенки радости в печаль.

А значит, я печаль преодолею:
Пусть смоет дождь её со всех морщин,
Чтоб, радуясь любому юбилею,
Идти вдвоём до новых годовщин.

Акации желтеет островок.
От пышности былой лишь он остался:
Материка кусочек оторвался –
Так и дрейфует, мал и одинок.

Дрейфуя в одиночестве, душа
Вся в поисках: к душе какой пристать ей?
Кому раскрыть душевные объятья?..
Навстречу, суматошно вдаль спеша,

На север, запад, юг или восток
Бездушно движутся совсем иные души:
Им дорог только собственный мирок.
Маршрут у каждой – всем ветрам послушен…

А неказистый жёлтый островок
Понять мне в жизни многое помог…

На глазах становится пустыней
Мир, который нами заселён:
Чувства усыхают, климат стынет…
Летаргия это? Общий сон?

Солнце всходит в нём, и небо сине.
Только чем и кем ни дорожи, –
Нет вокруг тебя людей – пустыня.
Ну, а в ней – сплошные миражи.

В мареве всё чудится и мнится:
Шаг… другой… лишь руки протянуть…
Как в улыбке расцветают лица!..
Как жестоко может обмануть

Нас пустыня. И воображенье.
И его родившая тоска…
Продолжай, останови движенье –
Вновь – лишь зной, песок и облака.

Ни на что нет отклика живого,
Добрых чувств, неравнодушных глаз.
А от сердца сказанное слово –
Вопиющего в пустыне глас.

В мире этом – лишь одна отрада,
Что хранит всех странников следы:
Рай земной – оазис – в сердце ада
Сладостен, как в зной глоток воды.

Сотворённый, созданный однажды,
Если в чьей-то жизни есть такой,
Он спасает от духовной жажды
И сердечный бережёт покой.

Долго ль наш оазис одинокий
Будет жить, продолжит зеленеть?
А ручей, свои дарящий соки,
Жизнеутверждающе звенеть?

Из него уйдём в урочный час…
Что-то в нём останется от нас?

Мы бродили с тобой по Арбату:
Мы прощались с весенней Москвой.
Время тихо катилось к закату,
Заражая нас лёгкой тоской,

Освежая дыханием ветра,
Согревая последним лучом…
Из истоков модерна и ретро
Жизнь арбатская била ключом.

Здесь и там расцветали полотна –
То богема творила для всех.
Музыканты, народ расторопный,
Всюду шумный имели успех.

То поэт, то певец, то меняла
Вдруг взрывали арбатский эфир.
А Москва всё тускнела, линяла…
Ждал нас Минск. И привычный нам мир.

От разлук до встреч
Путь лежит непрост.
Нелегко сберечь
Свет далёких звёзд.

Вот блеснёт подчас –
Очень близкий, НАШ…
И исчезнет с глаз,
Как пустой мираж.

Эта горечь встреч,
Эта боль разлук…
В них – не тяжесть с плеч –
Только бремя мук.

Мне бы смысл понять
Этих встреч-разлук…
А в груди опять –
Только сердца стук…

Эту боль извлечь
Мало тысяч рук…
Мне не надо встреч
В тупиках разлук.

Почему-то всё больше безрыбью
Мы вручаем правленья бразды.
Может, просто подёрнулись зыбью
Наши чувства, мечты и труды?

Может, как от беды и напасти,
Ветерка, что и робок и слаб,
Поутихли желания, страсти,
И осталась в душе только рябь?