Алла Горбунова - Внутри звездопада

то неописуемое, что чувствуешь
глядя на любимых
поцелуи в морду

не убивай меня
под тварным солнцем

лосиху образов
мысленного волка
росомаху звука

всё что остаётся
после заката
под солнцем духов

под нетварным солнцем
любви
поцелуи в морду

у ангелов всегда впереди восток, кромка зари,
солнце нетварной любви: перед правым глазом
оно – как солнце земли, перед левым – луна земли,
а перед обоими – то и другое сразу

у чертей тоже всегда впереди восток, линия тьмы,
любви к себе и к миру тёмное солнце сóби,
перед правым глазом – солнце земли, перед левым —
луна земли,
и они сливаются, когда открываешь оба

у людей стóроны света назначает восход и закат
природного солнца, люди смотрят вперёд и назад,
видят линию тьмы и первую кромку зари,
независимо от того, что у кого внутри

на Небесах и в Аду обращенье лица
отделяет зерно от волчца:
кто попадает в Ад – повернёт к Богу зад,
кто попадает на Небеса – поднимает к Богу глаза

это истинная разница между западом и востоком,
между линией тьмы и первой кромкой зари,
это две разных любви, и какая из них царит
в душе обернётся итогом её и истоком

природное солнце кажется ангелам чем-то тёмным,
это солнце растений, солнце людей и животных,
оно зачинает дички, и оно зачинает волчки,
его свет воспринимают природные наши зрачки

однажды природное солнце погибнет, но солнце
на Небесах
будет сиять в своих радужных поясах,
и тёмное солнце Ада в своих кольцах тьмы,
и кто знает, кто скажет, под которым окажемся мы

исчезнувшая комната —
жилище для незабвенного
приют забытых вещей

секретер в грозу
дачное кресло в горах
мебель, расставленная в реке
бабушкин сундук в тундре

теченье реки
огибает стулья, столы
в озере кровать и комод
птица свила гнездо на сундуке

лесной паркет
дедушкина чашка в птичьем гнезде
ванночка для Барби в морской раковине

и те, кто сидят на стульях в реке
лежат на кровати в озере
ходят по лесному паркету
ставят посуду в сервант под снегом —

приглашают меня на чаепитие
на забытый день рождения
среди любимых вещей
со старыми знакомцами

части моей души пребывают в вечном блаженстве
в забытой комнате, где мама работает у настольной лампы,
где дедушка смазывает руки кремом и надевает ночной
колпак перед сном

в печатной машинке таится моё блаженство
и в швейной машинке таится моё блаженство
как пахнет мамина одежда в шкафу – она пахнет
блаженством
но угадаешь ли ты место, где спрятана тайная тайных
моего сердца?

откидная полка в ногах маминой кровати
и секретное отделение —
ты знаешь – там не может быть пусто!
там, в тёмных углах
части моей души пребывают в вечном блаженстве
сами в себе

один стенами сумерек защищён
другой дрожит от страха в неприступной башне
один ветром одетый непобедим
другой трепещет в неуязвимой броне

столяр подтвердил: мебель в доме твоём
состоит из мыслей; оружейник сказал:
из мыслей твоя броня. голый и в доме пустом
от страха ты многое вообразил, но вера

твоя защищает тебя и впредь: ты неуязвим,
защищён, или это безумие, но в раковине морской
тебе уютно свернуться и в гнезде малиновки
клюв открывать с птенцами в ямке между корнями,

у гнилого пня или в пустой норке. также тебя
привлекают беличьи дупла в старых деревьях,
мох, сухие ветви и листья, соломинки, перья, шерсть,
в которых ты уютно сворачиваешься, и твоё тело —

такое маленькое, круглое, неуязвимое,
ты уже не вернёшься к страху того голого человека,
к его обидной телесности, когда в гнезде
вылупились братья, и вы, чирикая, смотрите на звёзды

сорванный цветок
какое-то время
выглядит прежним