Геннадий Коваленко - Давай с тобой поговорим. Что могут здесь мои стихи

Под него проводят нас, под него встречали.

Ах ты, Господи, прости, чад своих заблудших,

Годы жуткие прошли, ждём пожалуй худших.

Бьют в набат, иль перезвоны – то жива Россия,

А ударят в благовест – знать пришёл мессия.

Так и жили на Руси, под колоколами,

Ах ты, Господи, прости, что забыты нами.

На Руси колокола – не забавы ради.

С колоколен божий глас, а не визг эстрады.

И возносит благовест души в поднебесье,

Как далече до того разудалой песне.

Звон малиновый, душе, дарит каплю счастья,

А эстрадный вой и визг – буйство и ненастье.

Пусть звучит их перезвон вечно над Россией вечно.

Слушать я его готов звоны бесконечно.

Где вы, сорок —сороков звонниц – колоколен?

Я меж белых облаков звон ваш слышать волен.

Я хочу ему внимать в праздники и в будни,

Из души чтобы изгнать мерзости и блудни.

Колокольчики куплю, я, для птицы тройки,

Чтобы души отвести от лихой попойки.

И куда глаза глядят, понесусь по миру,

Чтобы звоны разбудили в сердце моём лиру.

Пусть хоть в них услышу я звоны колокольные,

А не пьяный разговор и тосты застольные.

Эх Россия, русский путь, где ты заблудилась?

Можно ли тебя вернуть, мне ответь на милость.

Перемены

Причастный к бытию блажен —

Сказал когда-то старый мудрый Гёте.

Весь мир во власти перемен,

Хотя вы их, увы, не ждёте.

Они грядут из часа в час,

Как рок они неотвратимы.

Они порой пугают нас,

И как песок неисчислимы.

Они грядут нас не спросясь,

Лавиной снежной всё сметая.

С вершины бытия несясь,

Они, как простота святая.

Они струятся, как вода —

Лик изменяется планеты.

Есть, исчезают без следа,

А за другими кровь вендетты.

Мы не хотим их, Боже мой!

К чему вы эти передряги?

Для нас милей порой покой,

Но нас сильней эти варяги.

Они нас к действию зовут,

Бьют по лицу и с ног сбивают.

Будь то герой иль просто шут,

Они того ведь знать не знают.

Течёт река времён чрез нас

И точит камень мирозданья.

Над всем рокочет Бога глас,

Даруя счастье и страданье.

И потому должны мы жить,

Не покоряясь жизни этой.

Должны вино из чаши пить

И не спешить на встречу с Летой.

Нам остаётся лишь творить

Из пустоты стихи и прозу,

Ваять скульптуру и шалить,

А коли нет – так баба с возу.

Блажен причастный к бытию

Чрез тернии к звезде идущий.

Хвала Творцу и витию —

Герой он подлинный и сущий.

Он памятник себе воздвиг,

Будь камень то, металл, бумага.

То бытия счастливый миг,

В веках оставшаяся сага.

Ведь лучшей доли смертным – нет.

И с тем бессмысленно уж спорить.

Будь ты кузнец или поэт;

Я буду это только вторить.

Обитаемый остров

А жизнь течёт рекою бурной

Под звуки музыки бравурной,

Мой, омывая тихий остров,

Где пира нет, где нет и тостов.

Мой обитаемый мирок,

Где я владыка и пророк.

Я в пляс со всеми не пустился,

В забвеньи тихом я забылся

Взирая на подлунный мир,

Где торжествующий сатир

Кружится в диком хороводе

На увядающей природе.

Хочу найти я ту дорогу,

Что приведёт меня к порогу,

Где скрыта истина от нас,

Когда придёт урочный час.

Ну, а пока, я будто сфинкс

Взираю на реку – то Стикс…

Жажда всевластья

Жажда всевластья над дикой толпой

Нас вдохновляла, и чужд нам покой.

Глупость людская и мерзость порока

Двигала нами, во власти мы рока.

Руша устои и душу свою,

Мы, все метались, как дьявол в раю.

Тесно в эдеме, хотим мы свободы;

Корчимся в муках, страшны эти роды.

Вызов был брошен, забыт нами Бог,

Выбросим совесть, долой, за порог.

Честь и порядочность стали пороком;

Вор и обманщик назвался пророком.

А наш кумир – хромой Люцифер,

Адом исторгнут из огненных сфер.

Он поселился, средь нас, в этом мире,

Дверь распахнув в преисподнюю шире.

Надпись, на ней нанеся: Парадиз!

Это цена за наш глупый каприз,

И за презренье к родным очагам;

Не пожелал я б такого врагам.

Только вот дверь это всё же не та,

Это проход для тупого скота.

Ну, а коль выбрал, так с Богом, в Тартар,

Будь ты хоть отрок, будь ты хоть стар.

Зима 1987 г.

Бессонница

Бывает так порой, увы

Меня бессонница терзает

И мысль не йдёт из головы.

Куда идти, она не знает.

Её прогнать я не могу,

Она несётся вскачь по кругу.

А вслед за ней и я бегу;

О, кто окажет мне услугу.

Кто остановит скакуна,