Татьяна Помысова: Незабудье. Альманах

Женщины стоят у ворот тюрьмы и никто их не встречает.

Так начинается их Рох (дорога). К чему она их приведёт и какой будет дорога каждой из них мы узнаем только на премьере. Только окончательный монтаж ставит точку в съёмках фильма.

***

Съёмки в самом разгаре. Снимаем проезды в пустыне. Жара, июль, где-то совсем рядом с гримвагеном журчит арык. Мужчины уже окунулись, ну а чем я хуже? Вот-вот объявят обед, можно и оторваться от работы. И у меня даже есть купальник в рюкзаке. На мой немой вопрос Мастура (Жена актера Алаутдина) кивает – окунись!

Мужчины помогли мне спуститься в арык, предупредив, что очень сильное течение и что я должна крепко держаться за стенку. Но ведь так хочется поболтать ножками в воде и поплавать! Подошла к краю трубы – хотела зацепиться руками и поболтать ногами и… меня втянуло течением и потащило по бетонному дну арыка, крутя немаленькое моё тело. Я пыталась вытянуть руки и ухватиться хоть за что-нибудь, так как мне не хотелось вывалиться посреди хлопкового поля на высоте двух метров или где-нибудь выплеснуться в Таджикское море. Встать на ноги не получалось и ногти обламывались о бетонную стену. Сзади мне что-то кричали наши мужчины, но вода заглушала их крики. Меня крутило и било в узком жёлобе, вдруг я услышала мощный всплеск рядом и через пару секунд мощный рывок за руку. Акаи Назирмат – наш водитель, прыгнул за мной в арык и поймал меня, схватив за руку. Дальше он тащил меня за собой против потока, на ногах сопротивляться воде значительно легче. Потом меня долго трясло в вагончике и Мастура отпаивала меня горячим чаем. Ещё долго потом мы переглядывались с Мастурой и водителями, и улыбались. Они мне потом и объяснили, что улыбаюсь я зря, всё могло закончиться значительно печальнее. Ушибы и поцарапанная спина – это я ещё легко отделалась. Вспоминаю с улыбкой, но повторять не хочу.

Когда начались ночные смены, я урезала время сна, чтобы поплавать в бассейне Бахористона. Так и не смогла уговорить никого из группы составить мне компанию, а ведь вода так приятно охлаждает тело и снимает ночную усталость…

Единственный, кто составил мне компанию в походе на море – Саша, наш звукооператор из Москвы.

«Он прое*ал рейс, Таня! Как такое возможно? Как ты думаешь, он надёжный?» – Лёша был в глубоком возмущении. Да для меня тоже кажется невероятным опоздать на самолёт, который унесёт тебя в экспедицию. Откуда мне знать, насколько он надёжен, я и сейчас не возьмусь ответить на этот вопрос. Да, мы работали на одних проектах, но ни разу не пересекались до этого фильма. Но, повторюсь, я и сейчас не могу ответить на Лёшин вопрос. И такое бывает.

Мы были приглашёнными специалистами из Москвы и должны были держать марку, даже по тому, что наша зарплата была в разы выше зарплаты ребят. Когда я увидела, как Саша работает на площадке в экстремальных условиях пустыни, на чужом оборудовании, я прониклась к нему уважением, как к специалисту. А когда увидела, как он работает с напарником – двадцатилетним пацаном, прониклась к нему симпатией.

***

Вот и закончены съёмки в Хадженте. Мы выдержали восемнадцать смен без выходных в жаре, в условиях пустыни без потерь, не считая сожжёных плеч, рук, и лиц.

Актрисы, находившиеся под моей чуткой опекой не пострадали. Действие фильма длится всего два дня и я должна была сохранить их лица не загорелыми, не смотря на восемнадцать съемочных дней в пустыне, под прямыми солнечными лучами. В этом немалая моя заслуга – ежевечерние маски, кефир и сметана. Хорошие солнцезащитные крема, еще мазь «Спасатель», которая имела успех у сгоревших членов группы.

Это оказалось возможным благодаря нашему режиссёру и Богу Носиру Саидову.

Харизма этого человека безмерна. Он всегда был на передовой, заряжая нас всех своим оптимизмом, он обеспечил нам более, чем комфортное проживание и питание в Бахористоне. У нас был свой корпус. Питание, вода в пустыне – мы ни в чём не знали отказа.

Эти два Бога – Носир Саидов и Георгий Дзалаев – наши непререкаемые кумиры, работая с которыми плечом к плечу – чувствуешь глубокое удовлетворение, а общаясь с ними испытываешь радость. Потому что они – живая легенда.

В Душанбе съёмки вошли в завершающую фазу. Это кульминация фильма – возвращение героинь в их среду обитания.

И вот тут понимаешь, в чём трагедия этих женщин – они не нужны никому – мужьям, детям, родителям.

Актриса Зульфия схватила жесточайшую ангину на ночной смене, после съёмок сцены, когда над её героиней совершают моральное насилие – выворачивают на землю емодан с детскими вещами её сына. Она растоптана ролью. Ниссо жалуется, что на не может ни пить, ни есть… Это глубочайшее погружение в роль и сопереживание героиням, которые оказываются в замкнутом кольце неприятия. Надо отметить, что Апа Ниссо, в свои 72 года, все трюки по фильму выполняла сама, отказавшись от дублёра.