Борис Соколов - Под вечным небом / Sous le ciel éternel

Держась неизвестно как
на дереве, на голой ветке,
одинокий на всем белом свете,
висит круглый фонарь —
бледен, тускл и красив несказанно.

Это немеркнущая луна
глядит печально
сквозь мутный занавес морозного тумана.

Pendant une nuit
le reste de neige
était mangé par la pluie. Et puis,

caressée du ciel,
la ville s’est réveillée, heureuse et tranquille,
lavée de l’eau de pluie,
propre et belle…

s’est réveillée sans bruit,
en oubliant toutes les querelles,
en se frottant les yeux
encore sans croyance
à ce que le jour commence…

Mai oui, le jour commence!

За одну ночь
остатки снега
съедены были дождём.

И, обласканный небом,
город пробудился в тишине и счастье,
вымытый небесной водой,
чист и прекрасен. . .

пробудился в тиши,
позабыв дрязги, всякую дребедень,
протирая глаза,
ещё не веря в то,
что уже начинается день. . .

Да-да! День начинается!

Avant la lumière
il est venu, le vent…
Le vent de mer
pour qui il n’existe pas
des frontières.

À ces heures
il porte dans le monde
le goût salé et l’odeur
de l’onde.

Et avec chacun de mes pas
je me sens renaître
j ’éprouve une joie d’être
sous ce souffle d’air.

Il est venu, le vent de la mer.

Il porte
une tempête des sens,
des vagues réminiscences
de toutes sortes:
de ma jeunesse et des ans
qui ont été donnés à toi,
l’océan.

Il est venu, le vent…

Перед рассветом
почувствовалось в воздухе
дыхание ветра —
не знающего границ
ветра с моря.

В этот час простой,
когда люди ещё видят сны,
ветер принес миру крепкий, густой
запах морской волны.

И с каждым шагом
его хочется пить и пить —
этот настой, дающий силы и радость жить,
уносящий горе.

Это он пришел, ветер с моря.

Пришел,
чтобы душу согреть,
напомнив обо всём на свете:
и юность бесшабашную, и годы эти,
тебе отданные,
океан.

Он пришел, ветер. . .

Être ivre
de joie de vivre.

Être. Avoir
le plaisir de lire
des livres.

Voir, réfléchir
sur une énigme de l’être.

Souffrir peut-être
devant la feuille blanche de papier

pour ouvrir enfin
une petite fenêtre
sur le monde entier.

Пьянеть
от радости жить.

Быть. Находить
счастье
книги читать.

Проникать, ломать голову
над тем, как мир сложен.

Страдать, быть может,
над листом бумаги, чёркать до дыр,

чтоб открыть,
совершив невозможное,
окно в целый мир.

un soir
je ne peux plus lire
je tire mon cahier d’un tiroir
pour écrire

pour écrire une histoire

je médite devant une page
avec une souffrance muette
quelques images
s’embrasent et s’éteignent dans ma tête

changent dansent

quelqu’un murmure
derrière mon dos
l’abondance des mots
me torture

je dois savoir
chercher et trouver
les mots justes et rares
pour écrire

pour écrire
une histoire
ce soir

однажды вечером
я устану читать
из ящика стола достану тетрадь
чтобы писать

чтоб кое-что написать

обдумываю в процессе сидения
кое-что в безмолвном страдании
одно за другим видения
вспыхивают и гаснут в сознании

меняются танцуют

чей-то шопот за моею спиной
обволакивает наседает
кучи слов одна за одной
обилием своим терзают

я должен суметь
не спасовать
в поисках точного слова

чтоб написать
кое-что новое
в этот вечер

de dehors
aux rayons penchés du soleil
l’image d’un arbre
de sa couronne vêtue d’un collier d’ambre
pénètre par la fenêtre
au fond de mon être
qui reste seul et sombre
aux ombres du soir dans ma chambre

с улицы
в косых лучах солнца
дерева крона видна
вся в ожерелье янтарном
образ её сияющий из-за окна
проникает в самую душу мою
что тоскует одна
в комнате своей в обществе вечерних теней

Dehors, sans bruit, tombe la pluie.
Le ciel fond en larmes.

Et juste en face de ma fenêtre,
du mur nu de la caserne
luit tout la nuit
une lanterne.

À travers la couronne d’un seul arbre
sa lumière pénètre dans ma chambre
comme dans une caverne —
un terrier creusé par le premier homme sur la terre…