Александр Потапов - Звёздный путь

В начале было Слово,
У Бога было Слово,
И Слово было Бог.

И это всё основа
Бытия земного
И творчества итог.

Давно я, брат, в Париже не был,
Но не соскучился пока,
Везде одно и то же небо
И те же, в общем, облака.
Париж увидев – умереть:
Гласит народная молва.
Но я не склонен выбрать смерть,
Когда на свете есть – Москва.

Восток не приемлет Запад,
А Запад – Восток,
Не тот, говорят, запах,
Не оттуда исток.
Ни к чему вести переговоры
И бестолковые разговоры,
Разве можно к нашему устью
Вашему захолустью?
Повернём Восток на Север,
А Запад – на Юг,
И когда всё станет серым –
Переведём дух.
Наберёмся сил для новых дерзаний
И вместо пустых терзаний
Придумаем новые повороты –
Нельзя же сидеть без работы.
И такие увидим дали,
Такие просторы вдруг!
Но это уже детали
Для стариков и старух.

Иду на вы! И меч из ножен!
Врагу не скрыться в тьме ночной,
Возникший спор решить поможет
Лишь только бой, жестокий бой.
Издревле мир уйти не может
От войн, предписанных судьбой.
Иду на вы! И меч из ножен!
И снова бой, смертельный бой.
С времён далёких острым словом
Разит обидчика поэт,
Врага испепелить готовый,
Но безрассудной крови нет.
Вот так бы все, кто любит войны,
Решали споры на земле.
Иду на вы! И беспокойны
Слегка морщины на челе.

Говорят, что всё, что с нами было,
Остаётся в нашем подсознании,
Словно протоколом застолбило –
И ушло из нашего внимания.
Протокол подробный и пространный
Затерялся в ворохе событий,
Растворился в сумраке туманном
И исчез в пучине дней забытых.
Недоступен трезвому уму,
А нетрезвому –
я вряд ли сам пойму.

Как мы легко неблагодарны!
Как просто обвинить других
В делах неправых, мыслях странных,
В поступках тайных и дурных.
Молва людская безрассудна,
Кумир вчера – сегодня враг.
Потом бывает вспомнить трудно,
Откуда зависть, злость и страх.
И вот уже почти полмира
В свой смертный круг берёт война,
И низвергаются кумиры,
И рассыпается страна.
Когда ж проходит наважденье,
Все снова чуть ли не друзья,
И наступает отрезвленье,
Но прежнего вернуть нельзя.
Нельзя восстановить полмира,
Нельзя ушедших воскресить…
И даже бывшего кумира
В одежде новой не явить.

Как любим мы строить воздушные замки,
Как долго и тщательно их украшаем,
Рисуем узоры, вставляем их в рамки,
На видное место легко водружаем.
Ликуя, из пешек проводим их в дамки
И даже живём в них, когда засыпаем.
Но время проходит. Воздушные грёзы
Всё реже и медленней нас посещают,
А в жизни лютуют сплошные морозы:
Узорами окна они украшают
И вместо весенней и тёплой мимозы
Дрожаньем от холода нас согревают.
И всё-таки замки всё выше и краше,
Всё дальше фантазия наша нас тянет,
И с ними уже и мороз нам не страшен.
Останутся в мире строенья из башен
Сиять в поднебесье, когда нас не станет.

Жил-был генеральный конструктор
И Родине верно служил,
В свои огневые продукты
Всю душу и сердце вложил.
Всю душу, умение, страсти,
С которыми жил и творил.
Не слишком в почёте у власти,
Но он не за этим торил
Свою непростую дорогу
В стремнине технических волн,
Когда неожиданно строго,
Идей нерастраченных полн,
Решал непростые проблемы
И новый прокладывал путь,
Которым и движемся все мы,
Боясь хоть немного свернуть.
Но годы его пролетели,
Нестойкая память слаба,
Надгробье покрыли метели,
Напрасна с забвеньем борьба.
Всё дальше уходит эпоха,
У времени нравы строги,
У Родины с памятью плохо,
А помнят друзья и враги.

Доктор Ли, задумчив и деловит,
Меня иголками исколол,
Его руками судьба творит
На мне таинственный протокол.
Лежу распластанный, как доска,
Утыкан иглами, словно ёж,
И разбирает меня тоска,
А может, оторопь… не разберёшь.
Тибетский огненный ритуал
На мне свой танец изобразил,
Я почему-то не застонал,
Терпел беззвучно, что было сил.
Приём безжалостный завершив,
Мне доктор бодрости пожелал,
А я, страдания оплатив,
К метро тихонечко похромал.
Бреду и думаю: «Чёрт возьми!
Неужто я не сошёл с ума?
Видать, такими, как я, людьми
Распоряжается судьба сама».