Сергей Круглов - Народные песни

Поэта Сергея Круглова не нужно представлять читателю. Он ярко заявил о себе в девяностые годы, а затем вернулся после нескольких лет поэтической аскезы – вернулся преображенным, зрелым и, в то же время, – современным поэтом. Он – автор нескольких книг, лауреат самой, может быть, престижной (и самой «безденежной», аскетической) премии в области современной поэзии в России – премии имени Андрея Белого. О Сергее Круглове много говорят и пишут, и этот отклик, как мне кажется, не будет прекращаться, потому что Круглов-поэт находится в расцвете своего таланта.

Священника о. Сергия Круглова тоже не нужно представлять, но по иной причине. Прихожане знают его как духовника, как человека, совершающего таинства Церкви благодатью Святого Духа. И отношения священника и его паствы слишком личные, чтобы о них говорить. Для людей же внешних священство Сергея – источник притяжения, от простого любопытства («Это надо же! Поп, а туда же, стихи пишет!»), до поиска ответа на главные вопросы бытия и небытия, ибо поэтом-священником должна руководить не язычница Полигимния, но Дух-Параклет. Активным атеистам будут интересны те мысли в поэзии Круглова, которые не слишком укладываются в обыденную догматику: и как его только терпят?..

Елена Фанайлова как-то написала о Сергее-Сергии , что в нем есть бескомпромиссность, с одной стороны – бескомпромиссность христианина, с другой – бескомпромиссность поэта, выражающего свои мысли и чувства современным языком. И здесь нечего возразить – так оно и есть.

Новая книга Сергея Круглова, которую мы берем в руки, имеет название фольклорного песенника. И сразу же вопрос – а не фольклорная ли стилизация перед нами? А не спеть ли и впрямь эти стихи? И в ответ – два «НЕТ». Это не стилизация и не фольклор. И петь эти стихи – нельзя. А если и можно, то что это за народ, который может петь подобные песни? Постсоветский русский народ? Народ Божий, Церковь?

Мне кажется, в названии книги Сергей перекликается с Тимуром Кибировым, с его «Греко-кафолическими потешками». Это может показаться некоторым «снижением», низведением почти сакрального текста к чему-то почти детскому, забавному.

Но – «не будете как дети – не войдете в Царствие Небесное». И в пении всегда есть нечто сакральное : «Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает…»

Первое же стихотворение Круглова, основанное как раз на приведенном высказывании Христа, может повергнуть в смятение. Называется оно «Дрейдл» לדײרד – это еврейское слово. Так называется квадратный волчок, юла, в которую дети традиционно играют во время Хануки, праздника Света. «Дрейдл» не то слово, которое «надлежит» знать русскому человеку и русскому священнику, а вместо Хануки есть у православных праздник в честь мучеников Маккавеев. Но не это самое потрясающее в стихотворении. В нем Христос обращается к людям Своим, говоря, что только нечеловеческие страдания могут вернуть их в детство, сделать пригодными к входу в Царствие:

Мы-то все не хотим страданий, и, когда вспоминаем о них, думаем о том, как избежать страданий в будущем и как наказать тех (пусть посмертно!), кто был виновен в наших муках. Вопрос о смысле страданий по меньшей степени неполиткорректен. И именно с него и начинает книгу Круглов – резко, бескомпромиссно.

Страдания этого мира и страдания мира загробного сопрягаются в стихах о. Сергия Круглова, – ад это осуждение без Судии, это не грешник взывает из адских пропастей («Из глубины воззвах Тебе, Господи, Господи, услыши глас мой!»), но Сам Христос взывает к обитателям ада, умоляя их разорвать круг мучений, в который сами люди поместили себя – нет ограды вокруг преисподней: