Павел Русский - Стихи не для всех

Минуты смерти предстоит

Мне испытать уж очень скоро.

Его лицо перед глазами у меня стоит,

И взгляд такой – как будто ждет он приговора.

Что испытал, когда огонь

Перед глазами он увидел?

Какую чувствовал он в теле боль,

Когда он понял, что пулею прошит он?

Что я почувствую, когда

ПМ к виску, ко мне, приставят?

Быть может, закричу тогда,

Когда в глаза мне пистолет направят.

Нет!.. Умирать я не хочу.

Я жизнь люблю. Хочу я ею наслаждаться.

Поймите вы меня – я не могу

С своею жизнью распрощаться.

Хочу я жить! Хочу…

Я не могу сидеть в тюремной этой будке.

Простить меня я всех прошу…

Убийцы сами вы! Тюремные ублюдки!

Ну, вы-пус-ти-те же меня…

Не надо. Не надо смертной казни…

О, Боже!.. Я прошу Тебя…

Не дай казнить меня вонючей этой мрази.

Грехи свои я искуплю…

И убивать теперь не буду.

Как жизнь на свете я люблю…

Теперь я цену жизни не забуду.

Спаси меня, спаси, прошу.

Мне умирать, поверь, так страшно!

Я быть казненным не хочу…

Не думал я, что умирать так страшно.

Там… за решеткой – свет и жизнь…

Туда сейчас мне надо.

Старуха-Смерть, не торопись!

О Боже! Вытащи меня из ада…

Хочу я воздухом дышать,

Свободой, жизнью наслаждаться…

Ну как же мне от смерти убежать,

И с пулей мне не повстречаться?..

Что это?.. Как будто бы шаги?..

За мною смерть уже приходит?..

В последний раз прошу. О, Боже! Помоги…

………………………………………………………………………

Вы слышите?.. Казненный в ад уже уходит…

01.1994 г.

Не узнаю я, братцы, Украину.

Не узнаю я Киев – стольный град.

В такую трудную и горькую годину

Чужими люди стали враз.

Чужими люди стали, злыми.

О прежней дружбе нет уж слов.

О добродетели сегодня все забыли.

Взаимовыручка – лишь эпизод ушедших снов.

Национализм шныряет по Руси.

Когда-то Киевской ее мы называли.

1000-летие крещения Киевской Руси

Мы вместе с русскими недавно отмечали.

Сейчас граница и вражда

Меж Украиной и Россией стали.

Сейчас мы ищем все врага…

И времена для падали настали.

Сейчас мы делим Севастополь, Крым.

Урвать хотим кусок мы слаще,

Хотя голодные сидим…

Где честь? Достоинство где наше?

Сейчас киваем головой

На ближнего соседа

И обливаем с головой

Дерьмом его за наши беды.

А в сущности…

Сегодня все мы виноваты,

И некого уж тут винить.

Одни молчали, а другие гады

Успели государство развалить.

Сейчас идет развал полнейший,

А мы все видим и сидим…

Себе ведь сами враг мы злейший:

Все терпим, как рабы, молчим.

Мы уповаем, как на Бога,

На власть, что наверху сидит.

Она не верит, братцы, в Бога.

Она сыта. Зевает томно или спит.

Власть ваши беды не волнуют.

Она в достатке вся живет.

Они спокойно все воруют…

Их не волнует, что народ их мрет.

Их прежде всех сейчас волнует:

(За это борются они) кто?..

Кто с них жирнее кресло завоюет,

Кто пожирней кусок себе урвет?

Народ молчит. Сейчас он занят

Добычей хлеба и еды.

Ну неужели коротка так память?

Историю все позабыли вы?

Прошу вас, люди! Не позвольте

Кошмару повториться. Нет!

Ведь не война идет, извольте,

Ведь на пороге двадцать первый век!

01.1994 г.

Люблю я женщин возраста довольно зрелого.

Младые девушки! Прошу простить меня.

У юных девушек есть молодое тело,

Но мало опыта и недостаточно ума.

Люблю не столько молодое тело,

Как глубину суждений, ум.

Любовный опыт – добавленье к телу.

И женщины за тридцать пять меня поймут.

Любовь тогда становится богаче.

Рождается особый у любви уют.

Любовь становится красивее и жарче…

И годы жизни с памяти любовь такую не сотрут.

Когда любовь – пустая безделушка,

Похожа на костер сухой травы,

Любовь тогда – бездарная игрушка.

Ты жара от сухой травы не жди.

Любовь однажды я такую встретил.

Ее особенно я глубоко ценю.

Я ей взаимностью глубокою ответил.

Любовью этой очень дорожу.

01.1994 г.

Меня товарищи вообще-то бабником считают

И называют меня «старым кобелем».

Они, наверно, глупые, не понимают,

Что с женщинами надо быть и кавалером,

Но также быть и женихом.

Быть обходительным, культурным с ними,

Вниманием их лишний раз не обделять.

И при любых условиях

не рвать нам с ними дружеские нити,