Михаил Ножкин: Песни

Не только коньяк или водку —
Мы спирт потребляли в охотку,
Потом самогон с денатурой,
Теперь — нитролак с политурой.
И тащат сегодня повсюду
Мешками пустую посуду…
Товарищи, граждане, люди,
А завтра-то, завтра что будет?

Мы тёмные силы низвергли,
Чертей всевозможных отвергли.
Потом, чтоб не верить в кого-то,
Богов развенчали в два счёта.
И нынче мы дружно и твёрдо
Не верим ни в бога, ни в чёрта.
Товарищи, граждане, люди,
А завтра-то, завтра что будет?

Ну, что наша жизнь? Лотерея.
С годами мы стали мудрее,
В зените двадцатого века
Мы стали беречь человека.
И жить нынче лучше народу
В сравненьи с тринадцатым годом.
Товарищи, граждане, люди,
А завтра-то, завтра что будет?

Говорить о творчестве что-то мне не хочется.
Я — поэт особенный, я на том стою,
Чтобы с авторучкою за столом не корчиться,
А идти в интимную, в томную струю.

Чтобы мои плёночки на заветной полочке
Берегли, как старое крепкое вино,
Чтобы мои песенки пели втихомолочку,
Трезвые ли, пьяные — это всё равно.

Я творю затворником песни подзаборные,
Я мыслёнки тайные прячу между строк,
Я беру «Три звёздочки» под икорку чёрную
Да шагаю в творческий тихий уголок.

Обожаю загород городской бугористый —
Меж крестов протопаю торною тропой,
И гитара рядышком, друг мой перебористый,
И твори, что хочется, отдыхай и пой!

Четверть века в трудах и в заботах я,
Всё бегу, тороплюсь да спешу.
А как выдастся время свободное —
На погост погулять выхожу.

Там, на кладбище, так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать,
Всё культурненько, всё пристойненько —
Исключительная благодать.

Нам судьба уготована странная:
Беспокоимся ночью и днём,
И друг друга грызём на собраниях,
Надрываемся, горло дерём.

А на кладбище так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать,
Всё культурненько, всё пристойненько —
Исключительная благодать.

Друг на друга мы всё обижаемся,
Выдираемся всё из заплат,
То за лучшую должность сражаемся,
То воюем за больший оклад.

А на кладбище так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать,
Всё культурненько, всё пристойненько —
Исключительная благодать.

Ах, семья моя, свора скандальная,
Ах ты, пьяный, драчливый сосед,
Ты квартира моя коммунальная —
Днём и ночью покоя всё нет.

А на кладбище так спокойненько
Среди верб, тополей да берёз,
Всё культурненько, всё пристойненько,
И решён там квартирный вопрос.

Вот, к примеру, захочется выпить вам,
А вам выпить нигде не дают,
Всё стыдят, да грозят вытрезвителем,
Да в нетрезвую душу плюют.

А на кладбище так спокойненько,
От общественности вдалеке.
Всё культурненько, всё пристойненько,
И закусочка на бугорке.

Заболели мы автомашинами:
Дай нам «Волгу», «Москвич», «Жигули»,
Обеспечь запасною резиною
И гараж вынь хоть из-под земли.

А на кладбище так спокойненько:
Каждый в личном своём гараже,
Всё культурненько, всё пристойненько,
Все наездились вдоволь уже.

Старики, я Шекспир по призванию,
Мне б «Гамлетов» писать бы, друзья.
Но от критики нету признания,
От милиции нету житья.

А на кладбище, по традиции,
Не слыхать никого, не видать,
Нет ни критиков, ни милиции —
Исключительная благодать.

Я подросток нетипичный,
Я всю жизнь на том стою:
Дайте мне сто грамм «Столичной» —
Я вам песенку спою!

А ты рот не разевай,
Газетки-то почитывай.
А ну, давай, давай, давай —
Меня перевоспитывай!

Надоело в школьной массе,
Я в ней по уши увяз:
Я учусь в девятом классе
Вот уже четвертый раз!

Что мне спорт? На что мне труд
С вечною заботою?
Я бутылки соберу —
Сдам и заработаю!

А не хочу работы, друг,
Ни в малейшей дозе:
Я не трактор, я не плуг,
Я и не бульдозер!