Ната Косякина - Живите сами

Но девочки не сдаются: они уже
В открытую говорят о счастливой жизни.
Природа против голых девчачьих шей
Чуть-чуть постоит – и сдастся на рубеже
Ключиц. Она любит таких, как сама, капризных.

Сестра моя купит ещё одну новую вещь
И станет ещё быстрее сбегать из школы,
И я уже слышу музыку в голове,
И нет ничего, чем это старьё, новей.
И мало что есть прекрасней и бестолковей.

Беспокоясь за зиму,
В тёплый январский четверг
Маму из магазина
Пятилетний ждал
Человек.

Он казался седым,
Снегом припорошённый.
Шапка под капюшоном
Цвета летящей звезды.

Цвета песочной горсти
Вязаные ладони.
Надо бы унести
Зиму, а то прогонят –

Папа читал ему
Это из детской книжки.
Нужно сказать мальчишкам.
Есть во дворе Тимур,

Старше на целый палец,
Красный катал «Камаз».
Если б они не спали,
Всё бы успели враз.

Жгло снегопадом тьму,
Месяц болел, пылая.
Думают почему
Все, что зима злая?

– Добрая! – закричал
Мальчик от нетерпенья. –
У меня день рождения! –
И весь мир замолчал.

В цирк завезли карусель с лошадьми.
Цветастую полянку старого образца.
Шесть красавиц готовы
Взмыть с бренной земли.
А седьмое – неясное,
Вроде песца.

Дети бегут к островку лошадей
Белую, розовую, счастливую занять.
В сотый раз за день
Механизм загудел,
Закружив пустого
Одного коня.

И сидящий в кабине сухой мужик
Снова хмыкнул и точно уже решил:
Я пойду к начальству,
Ведь из-за песца
Каждый день крошить,
А и так гроши.

Но никто не стал ничего менять.
А потом в стране началась война.
Встал песец на дыбы,
И Господь из трубы
Глядел – ведь кто-то же
Должен был.

Мне перестало везти с автобусом.
Он не приходит за мной, не приходит.
А я всё делаю привычным образом.
Прихожу, становлюсь, жду его – верно же вроде?

Тучи по-прежнему были синими,
Люди водой запивали икоту –
Всё так, но автобус не шёл везти меня.
И я перестала ходить на работу.

Виктор Петрович носил платочек в верхнем
Кармане затёртой рубашки розовой.
Коровы так радостно рожали на ферме,
Тучи семь раз разрешились грозами.

Что же мне делать, люди добрые?
В киоске крутится, крутится вертел.
Беды-подружки смеются: дома я
Спать перестала, верьте не верьте.

В тяжёлой дремоте явились мне люди.
Я узнала: это спасители, ангелы ночи.
Говорят: всё потому, что сердце твоё не любит.
Беги, беги отсюда, это был первый звоночек.

Звенит, звенит мой первый звоночек
Звенит Вагнером, а потом Мандельштамом.
Беги, потому что ни одна жизнь не хочет
Того, кому и бежать невмочь, и
Не успокоиться под одеялом.

Уже бывшая замужем
В девятнадцать-двадцать,
Неудачно,
Будет теперь только себе
Стараться,
Будет себе батрачить
Дашенька-журналистка.

Мне она кажется
Девочкой-переростком,
Девочкой-гермафродитом,
Кучно застывшим воском
После свечи. Поди ты
Ей расскажи стишок.
Подумает – не мужчина.

А вот когда приходит
В клуб она на тусовку,
Кажется всем, что может
Быть и любовь высокой,
Как эта Даша. Нежной,