Наталья Терентьева: Ей предназначено летать. Стихи

Помятый лист, огонь свечи,
Бумага тленна, не молчи,
Огонь рисует силуэт
На протяженье многих лет.

Слова влекут, рекой текут,
Огонь не сможешь погасить,
Они убежище найдут
И будут вечно в душе жить.

В мои глаза ты посмотри,
Запомни этот миг, прими,
Огонь немеркнущей любви,
Ты в своем сердце пронеси.

«Но что же у нее украсть?»
Вор бедный очень огорчился,
Мог в меланхолию он впасть,
Но вовремя остановился.

И начал так меня жалеть,
Сказал, не видел он такого
И не на что ему присесть,
Он ждал приема, но другого.

А я совсем, ведь не ждала
Продукты, даже не купила,
В пижаме встала и пошла,
И дверку сходу отворила.

А на пороге он стоит,
Но я немного испугалась,
Но зверский, страшный индивид,
Воров я с детства так боялась.

А он: «Не трону», – говорит,
«Коль ты отдашь все добровольно»,
А голова, как заболит,
Убьет за раз, не будет больно.

Но в комнату я провела,
Сокровищ сроду не бывало,
Но есть, наверное, одна,
Но я о ней не рассказала.

В семье одной она родилась,
Но где-то далеко в горах,
Она во сне ко мне явилась,
«Ты сказку напиши в стихах».

Меня не раз уже просили,
Но невозможно отказать,
Пока, что это мне по силе,
Хочу я с нею помечтать.

Она имела чудо крылья
И гнездышко свила себе,
И в жизни было все стабильно,
И крылья предложила мне.

Я почему-то отказалась,
Боялась все, что разобьюсь,
Хотя во сне часто летала,
Она сказала, что влюблюсь.

Но я над нею посмеялась,
Не буду время торопить,
Надежда, ведь еще осталась,
А без любви какая жизнь.

А крылья на столе лежали
И слезы по щекам текли,
Их чьи-то руки поломали
И стало холодно в груди.

Дверь на ночь я не закрывала,
Все верила она придет,
Как птица мне крылом махала,
А это был, ведь мой полет.

Женщина со мной рядом садится,
У нее такой счастливый вид,
Видно познакомиться стремится,
Глаз, но как у хищницы горит.

И от силы ей всего за тридцать,
Обольщать ее я не спешу,
Еду я сегодня разводиться,
Анекдот ей лучше расскажу.

Врать мне не приходится учиться,
Я свободой просто опьянен,
Как же угораздило жениться?
А она бормочет о своем.

Как готовит любит и учиться,
И имеет свой роскошный дом,
Как ночами тяжело ей спится,
И живет она одна с котом.

По привычке я развесил уши,
Голос я божественный внимал,
«Кандидат в мужья ты самый лучший»,
Он предательски, зазывно мне шептал.

Я уснул, ну прямо на скамейке,
Упорхнула девушка мечты,
Говорю: «И думать ты не смей-ка,
Холостой отныне теперь ты».

Она собачку завела,
Родная все-таки душа
И погулять можно сходить,
В заботах некогда грустить.

Потом и кошечку пригрела,
Затем вторую захотела,
А кошка принесла котят
И кушать все они хотят.

В квартире вовсе не воняет,
Собачка временами лает
И кошки, как начнут орать,
Но не дают соседям спать.

Соседи жалобу писали
И дверь ее изрисовали,
Но бесполезно только все,
Троих подбросили еще.

Она опять всех приютила,
Громадная у ней квартира,
Но, правда, комната одна,
В ней света много, и добра.

Еле я ползу сегодня,
Да в химчистке мой наряд,
А сама была же сводней,
Мужики куда глядят.

Ехала на автомашине,
Поправляла макияж,
Подмигнула я мужчине,
Он же въехал в другой зад.

И теперь он соучастник,
Барахлит его мотор,
Только улыбнулось счастье,
Но, а чем тут разговор.

Правила я соблюдаю,
Жить еще пока хочу,
Всем дорогу уступаю
И пешком теперь хожу.

Она так оперу любила,
Мужчин, которые поют,
Им комплименты говорила,
Они лишь этого и ждут.
И все премьеры посещала,
Большой театр – дом родной,
Цветы, подарки покупала,
Жила всегда одной мечтой,
Что будет петь он днем и ночью,
Забудет, даже про обед
И спеть Альфреда хочет очень,
Он может в этом спору нет.
Но он пропел всего однажды,
Когда прощение просил,
Как жаль, что он не может дважды,
Упал у ног ее без сил.
Она и веером махала,
Запела лучше, чем могла,
Роль Виолетты с детства знала,
Потом на русский перешла.
И он ожил, случилось чудо,
Как допустить это могла?
Теперь поет она повсюду,
В Ла Скала славу обрела.