Шахри Даниялова - Шкатулка для Солнечных Зайчиков. Или приключения Камиллы в Стране Зодиака

– Куда это мы попали? – испуганно проговорила Камилла и виновато сказала. – Ах, как безответственно было сходить с Пути! Если бы не твоя смекалка, Бернард, я бы пропала. Вот отыщу тропинку, и больше ни шага в сторону не сделаю. Ни единого шага! Обещаю!

Она нелепо покачнулась, словно деревце на ветру, взмахнула руками, опять нелепо покачнулась, поглядела вниз.

– Что это ты делаешь? – удивлённо поинтересовался медвежонок.

– Не получается, Бернард! Не могу сделать шаг! – воскликнула Камилла, беспомощно размахивая руками. – Я… ЗАКОЛДОВАНА!

Бернард потребовал не паниковать. Пообещал что-нибудь придумать. Пообещал расколдовать. Прыгнул вниз и скрылся в тумане.

Камилла стояла, как приклеенная, не в силах двинуться с места. Земля словно облепила её колени.

– Ну кто меня за язык тянул? Зачем я сказала про шаги? Как это безответственно! Обещаю никогда больше не обещать!

Тут с земли раздался голосок медвежонка.

– Есть две новости. Хорошая и плохая…

– Мы не в кино, Бернард. Мы в сказке. Говори прямо! – сердито потребовала Камилла.

Бернард без обиняков сообщил:

– Ты НЕ заколдована. Это болото!

– Может быть, это такое колдовство, чтобы меня сожрала трясина, – прошептала девочка, похолодев от страха. – Что же делать?

Бернард снова хладнокровно призвал не паниковать, пообещал что-нибудь придумать, спасти и вытащить, затем пошлёпал вокруг мокрыми ножками. Потом посоветовал потянуть правую ногу. Ну, тогда левую. Тоже не получается? Тогда…

И тогда он завопил, что есть мочи:

– Спасите! Помогите! Кто-нибудь! Аууу! Помогите! Тонем!

Тишина. Никто не отозвался.

А трясина уже затянула Камиллу по пояс. Над зеленоватым туманом теперь возвышалась только её голова. Надеяться друзьям было не на кого. Медвежонок упал ничком и принялся колотить безжалостную болотную жижу кулачками.

– Давай, забери и меня, противная трясина! Что я за никчёмное существо, если не могу спасти друга? Зачем мне тогда жить? – и он разрыдался.

Камилла не видела его в тумане. Она пошарила рукой по земле и подняла медвежонка над головой.

– Бернард, миленький, не плачь, – попросила она, изо всех сил стараясь держаться, чтобы тоже не расплакаться. – Меня, наверное, уже не спасти, но ты…

Голос её дрожал.

– Ты… пожалуйста… спасайся. Я постараюсь докинуть тебя до того камня, – она показала на валун. – Ты плюшевый. Ты же не ушибёшься, правда? И… если когда-нибудь увидишь моих папу с мамой, скажи им, что я их очень лю…

– Неееет! – Бернард вцепился лапками в её руку, обливаясь горячими слезами. – Не стану я спасаться, погибнем вместе! Я же твой друг, как я могу тебя оставить? И не смей меня никуда бросать! Да чтоб он провалился, этот валун, чтоб его разнесло в щепки! – он стрельнул недобрым взглядом на край поляны, замер, а затем его плюшевая мордочка растянулась в задумчивости.

– Кидай, – вдруг потребовал он и добавил тихо, но сосредоточенно. – Кидай прямо на валун. Ну, давай, скорей. Только не промахнись. Скорее же, не медли!

Камилла украдкой смахнула слезу и со всей силы бросила медвежонка в сторону валуна. И только теперь бедняжка дала волю слезам, которые в три ручья покатились из глаз (благо, трясина постаралась затянуть добычу ещё глубже, и туман скрыл её заплаканное лицо). Но плакала она теперь вовсе не оттого, что боялась смерти, а минуты её сочтены. Боль от обиды перекрыла все страхи и всякую горечь. Как быстро и с какой лёгкостью её покинул старый друг! Даже не попрощался…

– Хорошо… что ты спасёшься, – еле слышно говорила она, часто всхлипывая, оправдывая медвежонка и придумывая себе утешение. – Мне так проще. Теперь я совсем одна, и мне не приходится переживать о том, что ты тоже переживаешь. А то мы переживали вдвоём… и потом… мне ведь совсем недолго осталось тут… быть, и грустить. Так что всё правильно. Ты молодец, что ушёл. А я… ну, я же сама виновата… я сама… заслужила…

Ей больше не хотелось бороться за жизнь. Она стала с покорностью ждать конца. Даже с благодарностью. Скорей бы уж закончилась эта горечь и тоска! Может быть, когда-нибудь Бернард всё-таки всплакнёт о ней. Как ей хотелось верить, что он с сожалением оставил её. Но его голос так и звучал в ушах «скорей… не медли»…

Она бессильно опустила руки. Трясина одобрительно чавкнула и потянула сильнее, словно с удовольствием.

Неподалёку раздался шлепок, словно что-то плюхнулось в мокрую грязь. Трясина как-то угрожающе булькнула. Камилла вдруг страшно разозлилась. Так страшно разозлилась! И стала колотить кулачками по мокрой жиже.