Евгений Киселев - Внутри себя

Умойся слезами – тебе станет легче,

Обмой свою душу, и пусть вздрогнут плечи!

Размажь по лицу эту горькую воду,

Она испарится, давая свободу.

Пускай со слезами прольётся печаль,

И выйдет наружу всё то, что так жаль.

Всё то, что внутри нас копилось годами,

Не надо стыдиться – умойся слезами!

Слёзы – крупинки печали и грусти.

Ты плачешь, значит в душе сейчас пусто.

Как после бури спокойно льёт дождик,

Смывая всю грязь – он это может!

Дождик прошёл, и вот уже солнце,

Лучик его твоей кожи коснётся.

Всё засверкает, как новыми красками,

Слёзы были отнюдь не напрасными!

Ты улыбнёшься, и свежий как ветер

Сон прилетит и сомкнёт твои веки.

Тихо покой обовьёт твою душу,

Значит обида его не нарушит!

2004 г.

Тяжесть прошедших лет легла мне на плечи.

И даже солнца яркий свет меня уже не лечит.

Я потерял за прошлый год больше, чем за десять.

И не поймёт меня никто, хотя мы были вместе.

Волосы опять упали на пол к моим ногам.

Они, наверное, устали ждать рассвета по ночам.

Небо всплакнёт со мной, роняя мои слёзы.

Я так хочу уйти домой – в заманчивые грёзы.

Зима пришла и холод вновь, природа леденеет.

Но, может быть, твоя любовь меня ещё согреет.

2004 г.

Долго не было ласточек в наших краях, прилетели бы что ли скорей!

И весна не весна без этих птиц, и не звонко стучит капель.

Может быть, заплутали в чужих городах и забыли дорогу домой.

Или пойманы кем-нибудь вроде меня и не могут явиться с весной.

Солнце радостно светит в выси голубой, но не я буду греться под ним.

И в моей голове уже нет ничего – мои мысли гуляют вдали…

Сердце нехотя бьётся где-то в груди, многотысячный раз отстучав.

Я, наверно, немного устал от всего, ещё даже и жить не начав.

А тоска потихоньку плетёт свою сеть, не запутаться как-нибудь в ней.

Время с каждой секундой верстает свой бег и несётся куда-то быстрей.

Счастья кратенький миг пролетел и исчез, не оставив взамен ничего.

Только память зачем-то ещё бережёт сердца трепетный стук моего.

А удача гуляет в чужих городах, может быть, забредёт и сюда,

Но слепая фортуна пройдёт, не заметив, даже если попросит рука.

Я хотел бы уметь отключать свои чувства, чтобы не было горько, когда

В сотый раз не сумею увидеть в душе чёрный кортик, убивший меня.

2003 г.

Куда несёшься ты ко всем чертям, как сумасшедший?

Неужто этот мир уже не шлёт тебе улыбок нежных?

Как будто ты уже ничто сменить не в силах,

И все твои бойцы давно лежат в могилах…

Постой, остановись!

Ещё не пробил час, когда пора сдаваться.

И ты не можешь просто так куда-то вниз сорваться.

Ты говоришь: всё хорошо…

Но стоит лишь взглянуть в твои безумные глаза,

И сразу видно: не остыла там ещё вчерашняя гроза.

И смотрит на меня в упор тоска глубоких ран,

Всё это видится, особенно когда ты пьян!

Я был бы дико рад узнать, что ты обрёл покой,

И даже если близкие не смогут рядом быть с тобой!

Но ты не должен опускать свои глаза куда-то вниз,

И думать, что прожил уже сполна ты эту жизнь!

Я тоже не хотел считать потерь, а зря!

И даже ты не ездил, не упав с коня.

Но ты вставал, а не лежал лицом в грязи,

И я прошу тебя: постой, не уходи!

Взгляни на небо,

Оно бывает словно чистая, безгрешная душа!

И, может быть, мы все отправимся туда…

А кто-то, кто уже давно лежит в земле,

На самом деле дышит и парит в заре…

Вдохни ещё раз полной грудью жизнь!

Как хорошо, что выиграл ты этот приз!

А помнишь, босоногим парнем на заре

Ты бегал по родимой стороне?..

…Ещё стучит в висках? Не смолкнет канонада?

Ну, значит, жив ещё, и значит так и надо!

А если станет грустно и тоскливо,

Ты вспомни всё хорошее, что было!

И будет! И ещё не раз, не два!

И вот тогда отведаешь ты жизнь сполна!

2007 г.

Я покинул дом родной,

Не оставив за собой

Ни дороги, ни надежды,

Что вернусь сюда как прежде.

Я оставил позади

Детство, юность и мечты

О родимом доме вечном,

Светлом, добром и беспечном.

Дом усталый, обветшалый

Видел радости немало.

Громкий смех звенел в ушах,

Затихая не спеша.

Был не дом – большая крепость,

Но зашла в него нелепость…

Я в истерике кричу –

Счастье виснет на суку…

Я молю его: «Постой!