Елена Милованова - Слёзы Ангела

Всё лето я за ними наблюдала,
Цыплят кормила, воду наливала,
Учила знаки, разговор куриный,
Какой рабочий день у неё длинный:

Встаёт в четыре, нужно накормить
И погулять, наукам научить —
Как чистить перья, лапой загребать,
Как прятаться, копать, на жердь взлетать.

К шести у курицы всегда отбой,
Зовёт цыплят она идти с собой,
Ворчит на непослушных, завлекает,
Под крылья на ночлег всех собирает.

Её хозяйка нам не запрещала,
Цыплят своих совсем не навещала,
А курица любви не возражала
И с каждым днем нас больше поражала.

Взлетит на двухметровый куст калины,
Птенцы за мамой тоже на рябину
Но ближе к осени разволновалась мать,
Птенцов в тепло уж надо возвращать.

Смотрела на меня, как извинялась,
Детей всех увела, не попрощалась.
Я с грустью данность эту приняла,
Так много с ней я рядом поняла.

Её бы глупости нам маленькую малость,
Тогда детей своих мы б не бросали.
Её бы воли небольшую нам частицу,
А я так восхищаюсь этой птицей!

На тёмном-синем небе месяц золотой
Флиртует мило с самой яркою звездой.
Ведь для него она любима лишь одна
И красотой своей пленила навсегда.

Как много их других подобных, вместо,
Только её он представлял своей невестой,
Мечтал, что долго будут по небу кружить,
Любви слова друг другу нежно говорить.

С какой бы месяц стороны ни заходил —
Никак дорогу к милой он не находил,
Как будто совсем рядом светит и мерцает,
Приблизишься – вмиг в бездне исчезает.

– Позволь твоей налюбоваться красотой,
Такой божественной и просто неземной?
Звезда сверкнула, улыбнулась с холодком:
– Что за любовь на расстоянии таком?

Металась вьюга над землёй.
Извившись снежною змеёй,
Седые косы всюду разбросала.
Зловеще ныла, выла и стонала.

– Откуда гнев с такою силой? —
Смотря на вьюгу, я спросила.
Мне брызнув холодом в лицо:
– Вот, любопытствует ещё!

– Ну ты же злишься неспроста?
Я знаю, ветра ты сестра.
Может, влюбилась ты всерьёз?
Неужто это он – Мороз?!

Пыл вьюга разом уняла.
– Откуда это поняла?
И что ж сказать тебе в ответ?
Ведь тайны в этом давно нет.

– Любовь не только у людей.
У белокрылых лебедей,
У мух, у бабочек, у елей,
И у таких, как ты – метелей!

Ты успокойся – не мети!
К Морозу лучше подойди.
Поговори с ним, погуляй,
Погладь, дотронься, приласкай.

Метель задумалась. «Как так?
А как же гордость? Что – пустяк?»
– Откройся и любовь впусти,
А гордость страстью растопи.

– Спасибо! – крикнула метель.
Умчалась, как весенний шмель.
Исчез их след аж до весны.
Наверно, тешатся в любви?!

Душа болела и кричала,
Металась, плакала, стонала.
Я быстро шла
И ничего вокруг не замечала.

По улицам прошла,
К реке спустилась
И, дотянувшись до воды,
Умылась.

Сердце стучало, надрываясь,
А я, слезами омываясь,
Дошла реки за поворот
И оказалась у ворот.

Так мне хотелось боль отдать
И покричать, и помолчать.
Прозрев от слёз, я увидала,
Как ива боль терпеть устала.

Вторая, пятая, седьмая
Из года в год листву роняя,
Порой от стужи умирая,
Так хочет слышать ветер мая.

Я час за часом наблюдала,
Все больше от стыда сгорала.
Как было раньше не заметить
Таких глубоких ран отметин?

Всех обняла, к себе прижала
И в одночасье осознала,
Какая малость моя боль,
Самой мне справиться позволь.

Ещё часок я посидела
И, оглянувшись, обомлела!
На мертвом дереве листва.
– Да как же, милая, смогла?

А дерево вторит в ответ:
– Ты думала, что чуда нет?
С любовью люди приходили
И снова к жизни возродили!

Я обернулась, поклонилась,
И слезы где-то растворились.
Иду, любуюсь, наслаждаюсь,
В закате солнца отражаюсь.

Старайтесь боль не отдавать
И не копить, не создавать.
Любовью лучше поделитесь,
С Душой и Светом помиритесь!

Как можно это объяснить,
Деревья могут говорить?
Застыв на месте на века,
Все тянут кроны в облака.