Валентина Спирина - Невероятный март. Девять Жизней

До записи передачи оставалось три дня. Вечером Сергей включил телевизор и наткнулся на беседу одного известного ведущего с каким-то «побитым молью» мужичком очень жалкого вида. Мужичок оказался бывшим мужем одной эстрадной звезды, тоже музыкантом, по фамилии Биркин.

Этот Биркин суетися и взахлёб вспоминал далёкие годы совместной жизни со звездой:

– Это ведь я из неё звезду сделал, всему научил, тексты писал, свою карьеру забросил. Помню Вальке на сцену выходить, а она слова забыла, так я встал за звукооператором и крупными буквами на огромных листах ей текст писал. А как-то она мне говорит:

– Не могу больше петь, надоело всё!

А я отвечаю:

– Ничто в жизни не должно выбить тебя из седла!

Она сразу собралась. Мы часто на кухне сидели, пели, анекдоты травили: я, Валька, Гришка (звезда)…

Далее шли пять-шесть очень известных фамилий актёров, которых в дальнейшем поветствовании Биркин называл Сенькой, Васькой, Юлькой, Борькой, Колькой.

Было во всём этом что-то одновременно мерзкое и трогательное. Никто из перечисленных персонажей, и сама звезда Валентина Арт, никогда этого Биркина даже вскользь не упоминали. Скорее всего они давно забыли этого несостоявшегося ни в чём человечка, с длинными сальными волосами, собранными в тонкий хвостик. А для него это интервью стало звёздным часом и он упивался воспоминаниями, теша себя иллюзией, что не последний он человек в мире шоу бизнеса, вон с какими людьми за одним столом сиживал.

На другой день Сергей позвонил на телевидение и от участия в передаче о Братусе категорически отказался.

Жила-была девушка Обманочка: миниатюрная, глаза огромные, голосок, как колокольчик. Никто и не догадывался, что годков ей не 16, а все 26. Бывало как увидит её какой-нибудь добрый молодец – сразу сердце его тает, хочется Обманочку баловать да на руках носить. Как скажет она своим голоском ангельским: – Хочу серёжки с бриллиантиками, – впрору, если денег нет, идти грабить царскую казну. Многие добры молодцы так и делали, да моментально в тюрьме оказывались, а Обманочка дальше по жизни бежала.