Владимир Ягода - По слезам меланхолии

Немой рот поэта вдруг зажгло,

И воинство святое

Вдруг воскресло и пошло

За создателя в лихое.

Смешались ярые тона

В палитре – битве зноя,

И роковой нанёс удар

Поэт в разгаре боя.

Дрогнул страх и сократился…

Пусть не умер, но исчез,

И в пространстве растворился

Самый важный в жизни бес.

Страх исчез,

Залило светом

Зал с небес,

Как жарким летом.

Нагой поэт,

С алым отсветом,

Под лёгкий стук

Шёл за ответом.

А воскресшие герои

За его спиной

Все, ровно как один,

Ему махали вслед рукой.

Отворилась дверь в огромном зале,

Вступил поэт и обомлел:

Всё та же келья, как вначале,

Всё так же пусто, но светло.

На столе бумаги ждали,

И в груди поэта вдруг зажгло,

Огонь на сердце раз последний,

Дико взвыл и отступил.

Рубец оставил средний

И тотчас освободил.

В глухом и светлом подземелье

Сел за стол седой поэт,

Чернилами, как акварелью,

Погружаясь в свой сюжет…

Вспышка света, черты лиц,

Давно умерших иль живых,

Потихоньку прояснялись

Над ним силуэты склонившихся Родных…

Нет, он не умер!

Нет, ещё пока

Сердечный приступ лишь случился

По мере расширения зрачка…

Я болен

Я болен, друг мой.

Я ужасно болен,

Вольная воля клокочет во мне.

Она сродни душистому полю,

Ещё не расцветшему,

Но поддожённого по ранней весне.

Я болен, друг мой.

Я ужасно болен,

Глубокое море сокрыто во мне,

Оно утопило священное горе,

Во мраке холодном,

На каменном дне.

Я болен, друг мой.

Я ужасно болен.

В жестоком позоре мир видится мне,

Каждый день, каждый час разговора,

Не поддержанный правдой,

Вылетает в слюне.

Я болен, друг мой.

Я ужасно болен,

Простая мечта бьётся во мне,

Её на все лады постоянно мусолю,

В любви безответной,

Сам с собою в войне.

Ночь и грусть

Последние капли заката

Стекают в бездну ночи,

Словно рубины в три карата,

Во мгле добываемой горы.

Огонь небес покинет келью,

Окутает пространство мрак,

И со свечою в руках бледных

Земля прикинет чёрный фрак.

И вновь она, скребётся в душу,

Стучится жалобно с тоской:

«Впусти, хозяин, дай покушать

Кусочек сердца, что святой».

И я впущу, с ней мы знакомы,

Она пахнет грустью и вином.

Это часть общего симптома,

Что лишь двоим нам с ней ведом.

Её прошу я нести краски,

Созданные в низостях идей,

Где у людей слетают маски,

Да все те, что пострастней.

Все пороки – на холсты!

И оживить гнилое рабство,

Пририсовать ко всем костры,

Как учила совесть папства…

Я рисую – она ест

Кусочек сердца золотого,

Что просила за стеной

Ещё вечера немого.

Опять ночь изъела душу,

На неё не злюсь, прощаюсь с дорогой,

Когда последние глотки из лужи

Луна оставит за щекой.

Что такое отчаяние?

Отчаяние – это боль и страдание,

Отчаяние – это в душе перебор,

Отчаяние – это четыре стены и метания,

Свобода или среди стен приговор.

Отчаяние – это мука желания,

Отчаяние – это невыносимый позор,

Отчаяние – это выбор ожидания,

Где в итоге или коридор, или забор.

Отчаяние – это спёртость дыхания,

Отчаяние – это когда не ты режиссёр,

Отчаяние – это трещина в основании,

В доме, где живёт фантазёр.

В отчаянии наши мечтания,

В отчаянии разжигаем костёр,

В отчаянии мои с тобой оправдания,

Когда их бросаем в последний котёл.

От чего плачет душа

Где торопится жизнь,

Там срываются люди,

И заклеены рты

Мундирами судей.

Аурой красной,

Что негде пройти,

Мир безопасный?!

Ну, кругом карантин…

Беглые нарки

Хуже стада зверей,

Рыщут отраву,

Да ту, что позлей.

Лицемерными нитями

Здесь сшитое дно,

Общество дикое,

Типа снаружи умно.

Чёрное или белое -

Теперь всё одно,

Ведь на голубых экранах

Уже все решено.

Пухлый начальник

Иль худой наркоман -

Грозит всем цепями

Кредитный обман.

Рыщут коллекторы,

Надувается грудь,

Как в зоопарке – шакалы,

Не чувствуют суть.

Ростовщики и банкиры,

Жрецы–крикуны,

С символом злата

Порабощают миры.

Здесь, в отравленном газе,

Глазницы детей,

В отчётность – все ниже,

А облака все черней.

Матерь-природу

Из депутатов врачи

Суют в газопровод,

Пополняя харчи.

И всё это возможно

Здесь продолжать без конца,

Но ты уже понял,

От чего плачет душа?!

В очередную осень