Татьяна Стомахина - Из позапрошлых жизней

И – хоть прошу об этом с содроганьем, –

Кровь пропитай насквозь – Твоим Дыханьем!

Все чувства – раскали и оголи:

Чтоб Голос Твой – ещё острей несли!.. –

Чтоб в сердце, как в бескрайнем звёздном поле,

Ещё ясней звучала – Твоя Воля! – –

Все жажды – в небо с якорей сорви!

Ветра Твоих Пространств разлей в крови:

Позволь душе, в полёта упоенье,

Всех сразу осязать миров биенье!

Вонзай в меня свой беспредельный зов,

Словно опять уча дышать с азов:

Вновь Пульс Твой воплощай – ещё чудесней –

Души бездонной, полноводной Песней! – – –

24.01.1999 г.

***

Сердце всегда готово

В штопор Любви сорваться:

Лишь ожидает зова –

Тут же чтоб отозваться!

И, над собой не властно,

Жаждет стихий отмычки:

Смесью взрывоопасной –

Ждёт поднесенья спички!

Лишь ожидает знака,

Искры, малейшей вспышки:

Чтобы шагнуть без страха –

В вихрь – с поднебесной вышки…

В бури с размаху впиться,

Звёзд пронзясь голосами…

И не боясь разбиться:

Вырастут крылья – сами! – –

Ветер подхватит жадно,

Страстью наполнясь дикой:

Яростно-безоглядной,

Безднам равновеликой!

И расцветёт над миром –

Радости безграничьем:

Солнечных ливней пиром,

Тонущим в крике птичьем…

И не остановиться

Пьяным горящим крыльям:

Феникса песней взвиться –

К нового счастья шпилям! – – –

24.01.1999 г.

***

Мне снятся таллиннские башни:

Из мглы забвенья вырастают –

И облачной Мечтою тают,

Отогревая день вчерашний…

Мне снятся таллиннские башни…

Мне снятся таллиннские стены:

Так гулко – как по сердца стуку –

Их древний стон ведёт за руку –

Сквозь улиц спутанные вены…

Мне снятся таллиннские стены…

Мне снятся таллиннские крыши:

Ступенями – острей всё, выше –

Крадутся в сердце, словно мыши,

Мой зов сквозь расстоянья слыша…

Мне снятся таллиннские крыши…

Мне снятся таллиннские шпили:

Пьянея юными ветрами,

Скрипят седыми флюгерами –

О том, что здесь не долюбили…

О жаждах, что не доиспили…

Восходят сквозь шторма и штили –

И грудь пронзают, как кострами:

Вновь небо Тайной озарили –

И песнь надежды шлют сквозь мили…

… Мне снятся таллиннские шпили…

27.01.1999 г.

***

Сквозь пёстрых дней калейдоскоп стихийный

Кружась, – вдруг чувствуем в какой-то миг:

Мы словно смотрим фильм многосерийный –

Почти забыв, что о себе самих…

Неведомые роли выбираем,

Чуть на свой лад пытаясь перешить… –

Но, в них врастя, как в кожу, – не играем,

А незаметно начинаем – жить!

Вот в сердце новая Любовь стучится:

Свет робкий из вчерашних слёз растёт…

– Что в следующей серии случится? –

Никто ведь не подскажет, что там ждёт!

Не повторится ль то, что прежде было? –

Теперь врасплох нас, битых, не застать!..

– Но главное – чтоб сердце не остыло:

Чтоб равнодушным зрителем не стать!

Чтоб не проспать ни действия, ни мига:

Любой – чудес неповторимых полн!..

– Сценарий – ненаписанная книга:

Нас режиссёр пустил по воле волн. – – –

ночь на 28.01.1999 г.

***

Мне снилось мартовское море – и Любовь…

Какой надежды дикий зов вонзался в кровь!

Стихия, от оков освободясь, шумела –

И за волной волна о берег вновь гремела,

Среди камней – последний взламывая лёд…

И вновь – простор распахивался впереди…

– И сердце – птицей – вырывалось из груди –

И пело, и взахлёб душа пила полёт…

Как всё вокруг щемящей радостью дышало! –

Самой Весны прозрачной музыкой дрожало,

Переполняя талый воздух до краёв…

Воды проснувшейся проклёвывался рёв –

И все дороги расползались мокрым снегом:

В мир, опьянительным захлёстнутый разбегом…

… Я помню, что к твоей машине подошла –

И, как ни странно, завести мотор смогла,

И повела её вдоль моря неумело:

По лужам, скользкий руль держа в руках несмело…

Но ехать дальше не решилась, повернула –

И в то же место, под стволы, её вернула;

Захлопнув дверцу, вышла… Сердце странно жгло…

– И чудо в этот самый миг произошло:

Я вдруг почувствовала просто, что взлетела…

Легко налево повернув, куда хотела, –

В груди неведомую бездну отперев! –

Я полетела над верхушками дерев,

Дрожа пронзительной внезапностью всесилья:

Так ясно над руками ощущая – крылья…

Так осязаемо – полёта время длилось!..

… В конце дороги я, как помню, приземлилась:

К устью огромной и неведомой реки,