Ильдар Мухамеджанов - Изнутри (стихи, хокку, сказки)

– Дорогой! Подари мне корову!
– Хорошо! Приходи в полвторого!

Мой мир, наполненный весной,
налитый светом и любовью,
опять приносит к изголовью
все сны, не понятые мной.
Ночь заполняет пустоту —
все бреши, выжженные светом
тех сильных чувств,
что лишь поэтам
даруют силу и мечту.

Счастье приходит!
Просто заходит в двери:)
Если открыто

День закончен. Он был хорош.
На другие дни не похож.
А похож на безумье был —
Бог за ручку меня водил.
Останавливал, мял бока,
говорил: "Ну, сойдёт пока!"
И опять тащил за собой
вечно любящий Боже мой:)

Закончен бал, но не окончен вечер…
Ты мысли нахлобучила на плечи.
Завёрнутая в плед своих исканий —
укрылась от неистовых желаний.
Так непсихологично жить любовью
и допускать лишь чувства к изголовью
своей постели книжных идеалов…
Да здравствует когорта дигиталов!
Так много сложных слов в стихах о боли…
От боли хочешь скрыться поневоле,
как будто можно убежать от чувства…
Хотя на этом строится искусство!
Искусственное чувство будто кнопка —
вкл-выкл – и нету… Только сердце робко
скулит побитой маленькой собачкой…
И тут же разум: «Фу! Сиди, не пачкай!»

Как часто наша голова
годится только на дрова

На дне невысказанных слов
тихонько плещется любовь:)

Запахом розы
окутало улицу —
ты улыбнулась:)

Яркая, как свеча.
Хрупкая, как сновиденье
в раннее утро.

Медленной пулей,
летящей улиткой —
время в пути.

Каждый вечер в 17.40
возвращается мать с работы.
В старой сумочке мёд и творог,
и сметана, и хлеб, и шпроты…
Так уж вышло – в 17.40
мама входит в дом каждый вечер.
Вечер ранний, и сын ей дорог;
только время его калечит.
Одиночество режет сердце,
копит злобу и боль малютка.
И душа как стальная дверца,
за которой темно и жутко…

Мать состарилась. Каждый месяц
ей приносят пенсию на дом.
Столько времени, чтоб быть вместе…
Только сына уж нету рядом.
Не звонит и не пишет. Редко
забегает к ней на минутку —
и душа как стальная клетка,
за которой темно и жутко…

Этот город, похожий на вертел,
в сорок третьем себя обессмертил
тем, что умер в бою Сталинградом.
И потом стали звать Волгоградом
его сына – стоит на могиле,
чтобы помнили папу и чтили.

Много ли нужно для счастья?
В общем то, самую малость —
после невзгод и ненастья
в сердце чтоб только осталась
ясность и чистые мысли,
место для каждого друга.
Чтобы и сладко и кисло,
и жизнь не ходила по кругу.

Солнце пусть ходит кругами,
а мы – просто ходим под солнцем
и по ночам иногда зажигаем
свет друг для друга в оконце.

Много ли нужно для счастья?
Видишь – не так уж и мало —
что иногда вместо "здрасте"
ты бы меня обнимала.
Чтоб возвращаясь друг к другу
мы загорались глазами.
Чтоб и в февральскую вьюгу
счастье росло между нами.

Счастье, рождённое нами,
спит в этот час на диване,
и улыбается только губами
любящим папе и маме.

Только взглянула —
и загрохотало вдруг
глупое сердце…

Не за каждым барханом есть море, а небо – повсюду.
Значит, где бы мой путь не петлял, я всегда на виду.
Никогда я не стану ни меньше, ни больше – я буду
лишь таким же, как есть. И, не зная куда, я иду…

Вам – подоконник, мне – пианино —
сказал мсье Дождь, и сыграл на бис.
А снизу женщина и мужчина
за старый зонтик шутя дрались.
Мсье Дождь играл им канкан и польку
и композиции группы «Сплин».
А я всё слушал, пил «Монопольку»
и наблюдал за мытьём витрин.
Я пил, и думал: «Какое чудо!
Без всяких губок они чисты…»
А где-то в джунглях шаманы Вуду
сплетали в кукиш свои персты.
Мужчина с женщиной удалились
свой моцион продолжать в альков…
А капли-дуры в окошко бились
так непохоже на мотыльков…