Татьяна Гришанова - След бытия твоего…

Но можно ль молиться за душу святого?
Можно ль оплакивать святость твою?
Слова евангельского не сыскать мне такого,
Чтобы мой плач был услышан в Раю.

Мой мальчик благой, царевич Алёша,
Как страшно было тебе умирать…
Как детскую душу твою искорёжа,
Штыками убийцы шли добивать.

Мне покачать бы тебя в колыбели,
Чтобы совсем не болела душа…
Я призвала бы древние ели
Сказывать сказки тебе до утра.

Ох, бесконечно любимый ребёнок,
Сердце своё отдала б за тебя.
Марина звала тебя – царскосельский ягнёнок,
А я называю – родное дитя.

А совесть ныне не в чести.
Кричат: «Забыть и выбросить на свалку!..»
А как, скажите, крест свой русский донести,
Забыть про Поле Куликово и про Калку?

Ещё скажи, любезный человек,
Обряженный в заморские одежды,
За океаном думаешь прове́сть свой сладкий век?
И где России честь, и где её надежды?

Она безмолвно будет ждать тебя,
И косточки по Родине восплачут…
Как опоили тебя ядом забытья,
Коль кровушка родная ничего не значит…

Там, за Су́лою-рекою,
Кони ржали, кони ржут…
Там, за Сулою-рекою,
До сих пор – рассвета ждут.

Там, за Сулою-рекою,
Наши ратники стоят.
Там, за Сулою-рекою,
Наши ратники не спят.

Все живые. Все живые.
До сих пор – на смерть стоят.
Наши вои-богатыри
Там границы сторожат.

Там, за Сулою-рекою,
Воевала наша Русь.
Там, за Сулою-рекою,
Мгла ночная. Где ты, Русь?

И последнее дыхание:
– Матушка, ты жди, вернусь!
И последнее желание:
– Ты живи, живи, о Русь!..

…Спит Россия и не слышит
Вздоха-клика тех полков.
Спит Россия, еле дышит
Смрадом про́житых веков.

Кровью по́литые степи
Призывают нас к себе.
Мы – антихристовы дети —
Мать распяли на кресте.

Ты проснись, проснись, Россия!
Вспомни, кто ты и зачем.
Не на веки ж ты почила?
Время нам проснуться всем!

Земного ужаса кольцо
Сомкнулось здесь, у нас, в России.
И моей Родины лицо
Огнём безбожья осквернили.
Теперь живём, не признавая,
Бессмертный свет своей души.
И моя Родина, слепая,
Бредёт с котомкой по глуши,
По чёрной грязи, бурелому…
Бредёт она во тьму, во тьме
И не найдёт дорогу к дому…
А всё в угоду Сатане.

Всё короче и упрямей расстояния.
И часы бегут, резвы, как иноходцы.
В жалких, слёзных обстояниях
Погибают все первопроходцы.

Наша поступь так отяжелела,
Ноги онемели, будто камни;
И душа у всех только сейчас прозрела,
Дождь кровавый каплет, каплет, каплет.

…Толку нет ни нашим и ни вашим.
Толку нет, – зато поговорили!
Котелок бы нам горячей каши,
Да столовую в стране уже закрыли.

И на Красной площади хромает голубочек.
Он, болезный, хлебных крошек ищет.
Сердце Родины сжимается в комочек:
За воротами разбойный ветер свищет…

Так проходят годы и столетия.
Перемен не ждите. Не бывает!
Вместо слов порою междометия
Хро́мым голубочком в небо возлетают.

Вот и вся история Руси, моей Руси!
Без борьбы мы потеряли государство.
Если не понятно, то у бабушки спроси,
Как в семнадцатом году прос**ли царство…

Как живёшь ты, матушка Россия?
– Ничего, – старушка говорит, —
Мой народ, как травушку, косили…
Но и это нам не повредит.

Нарожают мои бабы понемножечку.
Подрастёт, как травушка, народ.
Каждому я дам в ручонку ложечку,
Так и выправимся потихоньку, вот.

Нам страшиться вовсе не пристало;
Всю историю стращают и страшат.
Только силы аспидовой у них мало,
Потому от зависти визжат.

Говорила так, вздыхая, моя Матерь —
Матушка Россия, Русь моя.
А сама стояла, опершись о паперть.
Ни кровинки не было в лице ея.

Шла бабушка с клюкой,
Искала рублик золотой.
Нашла заржавленную вилку
Да безымянную могилку.