Елена Семенова - Испытайние

Да, он последний. Но все потонуло
В мрачном потоке водного гула.

Мир перевёрнут. Все стало вверх дном.
Всё будто скрылось под водным шатром.

Брызги взлетают всё выше и выше —
Но лютый гул вдруг становится тише,

Вниз убегают те бурные воды,
Падают, рушатся мрачные своды,

Тихим становится водный простор
Бурям и ветру наперекор.

В центре города, у Арбата
Мы с тобой целовались когда-то,
И весь мир, расцвечённый огнями,
В этот миг сомкнулся меж нами.

Не смотрели мы в лица зданий,
Обступивших нас тесным кругом,
А устав от душевных скитаний,
Мы смотрели в глаза друг другу.

И для никто во Вселенной
В этот час уже не был нужен:
Ветер в трубах пел незабвенно,
И луна отражалась в лужах.

Золотые метались тени
И тотчас же на нас осыпались.
Я хотела б, чтоб мы все время
У Арбата вот так встречались.

Прячешь сердце краденое?
Я подстерегу.
Я с пустою впадиною
Выжить не смогу.

Вижу – у забора
Ты к земле приник
И повадкой вора
Выдаешь тайник.

Так смешно и грустно —
Накопал песка.
Прячешь безыскусно,
Незачем искать.

Скрипнет тихо дверца —
Я покину сад,
Краденое сердце
Не возьму назад.

Как же это сладко —
Вспоминать, дрожа,
Как его украдкой
Ты в руках держал.

Ты его похитил?
Что ж, не обессудь.
Ты – его хранитель
И при нём ты будь.

Лес встряхнулся мокрым псом,
Смутно знаемое эхо
Прокатилось колесом
Позолоченного смеха,

Куст схватился за бока,
Сотрясается без звука,
И несётся в облака
Эта дьявольская мука.

Смех повсюду, смех во мне —
Он в моем струится теле,
И щекочут по спине
Захлебнувшиеся тени.

Ночью выпадет смерть
На вздыхающий город —
Будут крыши болеть
Загнивающим сором.

И впитают сугробы
Наказанье проказы —
Город, взятый на пробу.
Грязной марлей обвязан,

Рыжей слякотью залит,
Грузным небом контужен.
И спасет только память
Угнетённую душу.

И приснится мне ворон —
Весь растрёпан и грязен,
Скажет: верь в этот город,
Труд не будет напрасен,

Поглощаю отбросы,
Как желанную пищу —
Будут светлые росы,
Будет город очищен.

Встань богатая почва
Материнского чрева —
За побеги хлопочем
Восходящего древа.

Ты сумеешь воспеть,
Ты поверить способна:
Ночью выпадет смерть
Та, что жизни подобна.

Пахнет воздух мороженым,
Пахнет палой листвой,
Пахнет тем, что возможно
В сердце вызвать прибой.

Пахнет фразой подслушанной,
В вездесущей толпе.
Пахнет песней не сложенной,
Посвящённой тебе…

Похвалой незаслуженной,
Что в уме я несу,
Пахнет звонким оружием,
И щекочет в носу.

Пахнет саблей и ножнами,
Пахнет дикой тропой,
Сталью, мехом и кожами
И ружейной пальбой.

Пахнет болью и порохом,
Ты постой, погоди…
Пахнет горестным вздохом
Из сожжённой груди…

Ах, и в небе разбуженном
Улетает – куда?..
Запах тонкого кружева
И холодного льда…

бешено звонящие
летящие
вдребезги разбивающиеся
телефоны и будильники
тянущиеся бесконечно
путающиеся
руки и провода
РУКИ И ПРОВОДА…
бросающийся под ноги
голый…
совершенно голый лёд
безнадёжно поставленный
выразительный
в микрофоне голос
уважаемые пассажиры
при обнаружении
подозрительных предметов…
при обличении
подозрительных лиц
при облачении
ваших тел
при обнажении
ваших душ
просьба обратиться… обратиться…
обратиться…

Зима была тёплой, а сердце – большим и седым,
И хлопья, как белые птицы, кружились над нами,
И в лужах промозглых, в святилище мутной воды
Похмельное утро солдатскими шло каблуками.

Зима была долгой (так часто бывает с зимой)
И смутно носила в себе ощущение долга,
Какого-то долга, что с лета хранился за мной,
И вот в январе он явился – ни мало, ни много…