Юрий Токранов - Искупление невинности. Фэнтези в 12 частях с прологом, стихи, переводы

Как-то, помню, в Киргизии
вот также шёл по облаку,
а может, по карнизу
горы.
Куда-то в тартарары
летели обломки скал.
Ветер избоку
избивал, толкал на край,
рвал
катушку из-за спины.
Внизу же,
под крутизной глубины
вился, ущельем сужен,
Аксай.

Am
Станция конечная, поезд остановлен.
A Dm
Весело толпится в тамбурах народ.
Dm Am
Вот мы и приехали, вот мы снова дома!
Am E Am
И, быть может, встретимся, если повезёт.
Сходят на платформу с бородами детки,
хрупкие девчонки в огромных сапогах.
Молотки, штормовки, компас а, планшетки
и гора щебёнки в тяжёлых рюкзаках.
Хелло, цивилизация! Здравствуй, милый город,
здравствуй, милый Мазерлэнд, прости, что не побрит!
Бриться было некогда на лесных просторах,
просто было некогда, да что там говорить.
Завтра сбрею бороду, закурю цивильную
и с таёжной страстностью окунусь в комфорт.
Масса информации – здравствуй, телевиденье,
и влюбиться надо бы, если повезёт.
И влюблюсь со временем в самую красивую.
Но пока не разожгли мне в душе пожар,
жаждут со мной встретиться и театр, и синема,
жаждут со мной встретиться и ресторан, и бар.
Кабаки высотные, каблуки высокие.
Симпатичный дипломат – вместо рюкзака.
Сессии, депрессии, знания глубокие.
Не всегда, конечно, а только до звонка.
А пока до скорого! А пока прощаемся.
Мне на электричку, а вам на самолёт.
До свиданья, девочки, до свиданья, мальчики!
Мы ещё увидимся, если повезёт.

Эй, брахиоподы, эй, цефалоподы,
уносите ноги подобру.
Коль вы ротозеи – окажетесь в музее:
роются геологи в юру.
А в то время старуха дефляция
разрушает лагунную фацию,
разрушает горы порядочные,
превращает их в породы осадочные.
Пусть не плачут мамы, мы – народ упрямый,
если надо – мы всегда дойдём.
Нам немного нужно, да была бы дружба,
и тогда мы здорово живём.
А в то время упорно Америка
всё бежит от европейского берега.
Ста мильонов лет Земля не провертится —
с русской Азией Америка встретится.
Эй, давай быстрее! Голову – бодрее!
Докажи, что ты, брат, не юнец.
Твёрже шаг, дружище,
может, что отыщем!
У любой дороги есть конец.
А в то время альпийская складчатость
на Камчатке свою извергает злость.
И текут языки лавы длинные,
превращаясь в пласты эффузивные.

Я однажды увидел,
проходя вдоль затёсов,
в голубиковом море
морошковый остров.
Среди волн голубики
он вдруг вспыхнул в тумане,
и я шёл на его
маяковое пламя.
Он горел одиноко
под бездомной берёзкой,
в голубиковом море —
только маленький остров.
А деревья скрипели,
точно чайки кричали
в неизбывной тоске,
в неизбывной печали.
И подумалось мне,
будет встретить непросто
в человеческом море
твой приветливый остров.
Пусть же он своим светом
из тумана поманит.
И тогда я приду
на призывное пламя.
Будут шквалы разлук
и шторма листопадов.
Но когда-нибудь вдруг
мы окажемся рядом.
И в саду городском
среди сосен-подростков
я тебе расскажу
про морошковый остров.

Надолго:
Туруханский край,
Силаткина – приток Тунгуски,
костёр, шалашик, и с утра —
как из ведра.
Послав по-русски
себя и беса, поползли.
Невнятный профиль вдоль болота,
скупой пейзаж чужой земли
да окаянный дождь-сволота.
Да путь как крест: то топь – то гать,
то буреломом – то чепыгой,
то вверьх – то вниз, под перемать,
я да начальник – два ханыги.
Но для меня есть сладкий пункт
в подобном каторжном движеньи:
меня на базе ждут, и ждут
отнюдь не только с уваженьем.
Натаха!
Вечер.
Я – в мечтах,
старшой – угрюмо от природы.
Расположились на кустах
сожрать чего-нибудь по ходу.
И он изрёк:
– Ещё вёрст пять.
Но знаю точно, что бригада
за сопкой есть. А значит, спать
пойдём туда. Поскольку рядом.
– Но мне в бригаду – не резон!
Ведь ты же знаешь – ждёт девчонка!
На кой мне к чёрту этот сон?
– Да ты, сопляк, уже в печёнках!
Так, слово за слово:
разнять,
увы, кому?
Но стихли фразы,
и он, послав,
попёрся спать.
А я, послав,
пошёл на базу.
Нет!
Он пошёл – попёрся я!
Ведь понял через час со смехом,
что нарезаю кругаля:
как говорится, блин, – приехал!
Но брёл.
Покуда, раком встав,
не сообразил, что всё – без толку.
Потом отметил в трёх верстах
упругий звук его двустволки.
Да звук другой —
стрельбой в ответ
вдали сигналила бригада.
Да шёпот свой:
– Какой сюжет…
Скотина. Так тебе и надо…
Короче – час. Короче – пять.
Уже в истерике. До нитки.
Сквозь слёзы. Под ядрёна мать.
На заключительной попытке.
Без сил завыл, свалившись влёт.
Нащупал карандаш с бумажкой.
И тем, кто всё-таки найдёт,
поведал о себе – бедняжке.
Но – отпущением греха —
стих дождь внезапно.
Тут же нервно
услышал, как шуршит река.
Силаткина!
Родная, стерва!
Записку – к ляду!
Поживём!
Откуда только силы сразу?
Спасибо, милый водоём!
Твой бережок —
мой путь на базу!