Татьяна Синицына - Переверни страницу и иди

Доверие – такая это штука,
Его за обещания не купишь.
Вдруг за обидой наступает скука.

И дело тут не в «любишь»
иль «не любишь».

Откровенное фото.
Ты просил. Я прислала.

Босоножки мои…
Я их тоже узнала.

Разворот… не плеча.
Откровенно. И все же,

Ты узнал? Это я.
Ну скажи, что похожа…

Мой голубь вернулся домой.
Там все и родней, и привычней.
Ну что ж: не почтовый, не боевой.
А самый домашний, обычный.

Он тяжко и нехотя будет кружить
Едва в километре от дома.
И незачем падать, взлетать и парить —
Летает он в круге знакомом.

Конечно, он смотрит с почтением вдаль,
Конечно, он хочет в дорогу.
Но он лишь простой голубок, не почтарь.

А может, и слава-то богу!

Там, за стеклами, снега пеленой.
Да и в комнате прохладно слегка.
Я дала своей душе выходной —
Пусть побудет первозданно нага.

В полотенца белизну завернусь.
Белый цвет мне, несомненно, к лицу.
Трижды в зеркале большом отражусь —
Не судьба мне в платье белом к венцу.

Раскачались во дворе фонари,
Словно мне желая доброго дня.
Только сутки. Но до новой зари
Пусть забудет белый свет про меня.

Я перестала доверять по мелочам.
Так что же говорить о самом важном.
Душа моя опять в семи ветрах
На маленьком кораблике бумажном.

И вновь не знаю я, где мой причал,
И сколько плыть к нему в ветрах и стуже,
Коль паруса – полотнами к ногам
И океаны – отраженьем в луже.

Июньский воздух так пьяняще чист,
И снегом с тополей засыпан город.
Нельзя любить тебя еще сильней,
Но только в сердце океана холод.

В Москве обещана промозглая погода:
Три дня дождей среди февральских дней.
И день за днем с сырого небосвода
Льет воду кто-то с каждым днем сильней.

Зима-подруга, что с тобой случилось?
Где твои стражи: вьюга и пурга?
И отчего же небо прохудилось,