Сергей Живой - Жить назло и вопреки

Чтоб при встрече калеки безногого
Боль не чувствовать ниже бедра,
Чтобы сердце так сильно не ёкало
И спалось бы потом до утра.

Чтоб при виде старенькой матери
Мне б слезу свою не глотать,
Научите меня обязательно,
Как без слез смотреть мне на мать.

На бездомных сирот малолетних
Научите без боли смотреть,
И при мыслях о собственных детях
Научите душой не болеть.

Научите меня без печали
На продажных женщин взирать,
Эти женщины очень устали
Жить без нас и детей поднимать.

Научите, как всех осужденных
Никогда бы мне не жалеть,
Чтоб сказать: «Так и нужно им,
Ведь кому-то же надо сидеть!»

Научите меня равнодушию,
Чтобы мог я сдержаться, пока
Все власть и деньги имущие
На законы плюют свысока.

Научите быть равнодушным,
Пусть я стану сволочь и гад,
Но зато, может, стану послушным
И не буду ни в чем виноват!

Откована стальная роза
Трудами каторжанских рук.
В кусок железа (жизни проза!)
Был кузнеца заложен дух.
Не увядает роза эта,
Цветет она всегда, как вновь.
Руками мастера воспета:
Свобода, верность и любовь.

Пусть мой стих не нежен,
Красоты не видно,
Но в нем правда режет,
Как по сердцу бритвой.

Пусть строфа не четка,
Техника «хромает»,
Но тут, за решеткой,
Стихи мои читают.

Не нужна мне лесть,
Да ее не будет,
Говорят мне здесь,
Что стихи «по сути!»

Видел, как украдкой
В горле ком глотали,
Возвратя тетрадку
Молча каторжане,

Видел, как смеялись
Над моей сатирой,
Это постарались
Мы с веселой лирой.

И не зря я душу
Изорвал всю в строки,
Стих мой очень нужен
Тем, кто тянет сроки.

И вот еще одно уходит лето,
Прохладный воздух пахнет сентябрем,
Но благодарны мы ему за это,
Не ценится здесь время и не грустят о нем.

Норд-вест принес дожди и слякоть,
Холодный ветер рвет с берез листву.
Над зоной тучи не устанут плакать,
А память о прошедшем не дает уснуть.

Когда-то также на излете лета,
Лишь только начала светлеть листва,
Я повстречал девчонку эту,
Дороже жизни стала мне она.

Как можно объяснить такое чудо,
Быть может, виновата уходящая пора,
Взглянули мы в глаза друг другу
И поняли, что будем вместе навсегда.

Год прожили в греховном счастье,
И съемная квартира стала нам Эдем,
Но вместо колец для новобрачных
Закон суровый мне наручники одел.

Теперь мне постоянно в это время года,
Хотя уже немало лет прошло,
Грусть ностальгии приносит непогода,
Как будто все вчера произошло.

Ко мне уж тоже осень подступилась,
И я готов ее с благодарностью принять,
Но память счастья навсегда осталась,
И это то, что у меня нельзя отнять.

А дождь все бьет и бьет в окно барака.
Песнь северного ветра навевает грусть.
Всю ночь над зоной тучи будут плакать,
А мне сегодня так и не уснуть.

Листвой пожухлой осень шелестела.
Свинцовых туч тяжелый небосвод
Снежинки первые пробрасывал несмело;
А я заканчивал очередной свой год
В местах лишения свободы.
С годами я почти забыл,
За что лишен свободы был,
И только дни осенней нерогоды
Напоминают мне о том,
Как много лет назад я дом
Родной в наручниках покинул,
Для тех, с кем был, я сгинул,
Ушел как будто в мир иной,
Что называется тюрьмой.
Жизнь по ту сторону забора,
Что жизнь на Марсе для меня,
Что я прожил до приговора,
Лишь были сновидения,
А наяву живут лишь здесь:
Не надо убеждать меня в обратном,
Мне эти сны всегда приятны,
Ведь у меня лишь это есть.
Что было раньше, только сон:
Счастливый в детсве ветрогон
С такими же в реке купался,
А в ней зеркально отражался
Лазури нежной небосвод
И радуги веселый свод,
Прогулка ночью под дождем
С девчонкою, что босиком
Идет счастливая по лужам,
И только я один ей нужен,
Свет фонаря в асфальте мокром,
Несмелый поцелуй, потом
Девчонка эта со слезами
Бегом за поездом, что с пацанами
Служить увез нас на границу,
Потом опять родные лица,
И первенца улыбка,
И совершенная ошибка -
Все это не было.
А если было,
То не со мной. То был не я.
А я – проверка, плац, столовая и баня.
Да осень каждый год, да… память,
Которая обратно без спроса возвращает.