Алекандр Саватеев - Плацебо. Сборник почти стихотворений

В конце строки ловкого анжамбемана,
При подборе другого слова
Или меткой метафоры
Расскажу о любви.

Как её айсберги без счёта
Топят корабли, как гибнут империи,
И в горниле времени тлеют
Надежды и мечты,

В карантине навечно, в рабстве у языка,
Составляю шлейф вечности,
Что будет после меня
Эхом блуждать в пространстве,

До встречи в конце листа,
Он будет заполнен,
Моё ремесло – оставлять в стихах
Лучшую часть себя.

По дороге на ощупь,
Как будто великий слепой,
Я иду через площадь,
А может быть, путаю
С мостовой.

Ни зарубок на этой дороге,
Не проторённых колей,
И дрезина моя
Вязнет всеми двумя
На просторах бескрайних полей,
На которых
Увязли в непроходимых болотах
Люди меня сильней.

Каждый шаг всё трудней,
И провал – безусловная данность,
Я иду в темноте, вспышка света?
Да нет, показалось.

И на этих полях,
Всё же, знаешь, лежат, калачи-самородки,
Настолько протерты, что нету на них позолоты, только медный налёт
От потерь.

И на этом пути, где в порядке святого рандома
То зыбучи пески, то вполне капитальные колья,
Не обойти уготованные невзгоды,
Вы подарили мне слово.

В вашу честь я сегодня пою свою песнь,
Но оркестр играет хреновенько,
Путаются лады, и идёт оно всё
Мимо гармонии.

Не сочтите за лесть, но скажу как есть,
Защищён вашим опытом,
Продлеваю его, не ору,
А всё больше шёпотом.

И не 27,
Не храню под подушкой оружие,
Только слово одно
Может стать моей атомной бомбою,

Но по вашим советам я
Не выхожу из комнаты,
Гну
Свою линию до победного,

Друзей проверяю го́рами,
Не повторяю судьбу поэтов,
Знаю, что наступать на грабли —
Плохая примета.

И, сверяясь с кодексом джедаев,
Если что-то сделать и нельзя,
Каждый день упрямо повторяю:
Попробуй успеть, хотя бы сказать.

И пока +18 люди,
Назойливо ноют над техно,
А сверстники их на «ютубе»
Ставят им лайки за это,
Попутно оскорбляя
Родственников друг друга
До девятого колена,
Участвуя в рэп-батлах.

Вы подарили мне слово,
Что не заменить сленгом,
И вместе с вами, будто Сизиф,
Я продолжаю катить
На гору этот камень.

Я не ремесленник, делать нечего,
Но приходит зима ближе к вечеру,
Дуют северные ветра,
Зрачок заметают снега.

Ёжась от холода, смотря
На
Квадрат замерзшего окна,
Пытаясь заглянуть
За
Горизонт сугробов и бурана,
Туда,
Где мозг не продлевает взгляда.

В глыбе застывшей воды,
Как мираж, как крючок
Для больного рассудка,
Я опознал, сугроб будто
Мрамор для скульптора.
Начал мираж оживать,

Твой строгий
Римский профиль я угадал, в его чертах,
Ещё точней, через очки
Твой строгий взгляд.
Суждено его не всем
Переживать.
В твоих глазах
Горят костры
Для усталых путников,
Тех, кого можно спасти.

Сама ты пережила многое,
Лютый холод и ночи черней теней.
Не сломить тебя запросто
Ветрам и бурям людских страстей,

Ты словно пилигрим,
Что всегда один в поле воин,
Мимо горя, ристалищ парадов и криков «ура»,
Мимо радости и опоры, всегда одна,
Согреть других ради бога,
Согреться самой нельзя.

Мираж меня отпустил немного,
Я снова в своей каморке
И, как не сказано ниже, по крайней мере,
В северном городишке,
Занесённом снегом по ручку двери.

Зубы стучат от холода, от воспоминаний,
Охота выть на метель,
Спуститься, что ли, в фотолабораторию
Да с карточек памяти стряхнуть пыль.

Что за хобби в век Интернета,
Но ты говорила «класс»,
Серебрить плёнку памяти,
Пока нет серебра на висках.

Там под красной лампой я храню негатив,
Лето, твой настороженный взгляд,
Ты улыбаешься.
Мы скоро вместе встретим закат.
Я не знаю, пока что это всё,
Что мне останется от тебя.

Как жаль, что тем, чем стало для меня
Твоё существование,
Не стало и моё существование для тебя.
Я вновь черчу твоё лицо
На мраморе для бедных,
Останови меня.