Варвара Лачек: Рывок из бездны

Не надо никаких интриг,
И наползающей тревоги.
Она пыталась в мире книг
Укрыться от чужой дороги.
Не надо тех расхожих слов,
Звенящих яркой пустотою,
Её наивный птицелов
своею робкою рукою
Силки разбросил неумело,
Так ненадёжно и несмело,
а птица рядом, хохоча,
Его касается плеча.
Без страха, резкости и боли,
Из любопытства иль из роли
своей не выходя на миг,
Сдержать пытаясь тихий крик,
а, может, стон… или дыхание
Прерывисто от ожидания…
чего? Любви, надежды, света?
Какой же бред мечтать об этом!

Будто бы в западне…
Тихо ползет агония,
А у неё давно
Клаустрофобия.
Давят удушьем стены,
Ключ разводной в висок.
И, обнажая вены,
Мысли наискосок —
О давно скрытом, важном
Истинном, дорогом,
Кто похоронен дважды
Не сможет открыть засов!
А птицелов скорее
Силки раскидал наивно
Стучится не в эти двери
И видит наполовину.
Удел большинства незрячих,
Живущих в своей берлоге,
В толпе поголовно спящих
Не видеть иной дороги.

И птица, кружась «на воле»,
Касаясь крылом небрежно,
Лишь, улыбаясь, тронет,
Но он не коснется сердца…
Глубин, где ни дна, ни света,
не видно из вязкой тины
Ему не постичь, наверно.
Ему ничего не видно.
Поверхностно размышляя,
Придёт пару раз проверить,
А вдруг птаха та земная
Попала, сглупив, в те сети.
В силки, где все лишь отчасти,
К тому, кто разлом не склеит,
Кто маревом легкой страсти
Попробует все измерить.

Она, хохоча, взлетела…

Ну сколько же можно верить
Что истина где-то рядом,
Что он отыскать сумеет.
Крылом, помахав, прощаясь,
Плеча не коснулась больше.
По-прежнему улыбаясь,
Исчезла из жизни молча.

Я бежала босой по горячим камням,
Это было, наверно, бессмысленно…
Мягким прищуром глаз ты смотрел на меня,
И, возможно, считал легкомысленной…

А потом мы сидели с тобой за столом,
Разговоры ведя бесконечные…
Ели сыр, запивая холодным вином,
И летели часы скоротечные…

Пряча в недрах души нашей схожести свет,
Даже рук избегая касания,
Остроумием фраз штриховали сюжет,
Что основан был на понимании.

Забираясь с ногами на мягкий диван,
Обнимая колени ладонями,
Говорить и молчать мы могли дотемна,
Этот миг есть, наверно, гармония…