Юрий Гридасов - Осинки. Полное собрание стихов

А быть может только так и нужно:

Без ограничений и перил....

О семье ещё мы и о детях

Разговор сегодня поведём:

Разве есть важнее, что на свете,

Чем семья и твой родимый дом?

И, пожалуй, хватит предисловий.

Вот и жизнь врывается в мой стих:

Есть любовь и нужно ли злословить

Нам про отношения двоих?

Только караулит государство,

Помните: как Пуговкин девчат?

Государству нужно не гусарство,

А детей побольше и внучат!

Государству нужно в пушки мясо,

И к станкам послушные рабы.

Их могло б растить и государство,

Да к чему: растут ведь как грибы.

Здесь всё просто: надо лишь моралью,

К брачным узам граждан пригвоздить,

Только крепко, чтобы не брыкались,

И могли детишек народить.

Культ любви к родителям и детям,

Крепкий брак, нормальная семья.

Нет совсем случайностей на свете,

В этом деле. Убедился я.

Человек, обременённый скарбом,

Окружённый кучей ребятни

Никогда не спорит с государством!

Ты вот так на это всё взгляни!

Он боится, за свои пожитки,

За машину, дом, гараж, сарай.

С этим просто: гаркнешь по-мужицки,

Гни, ломай, в кутузку запирай.

Чтоб ещё всегда был виноватым:

За рулём ли, выйдя на крыльцо,

В сериалах, чтоб тонул как в вате

И с похмелья прятал, чтоб лицо.

Государству вот такой угоден:

Вороватый в меру "на земле"

При таком застенчивом народе,

Быть им всем с икоркой на столе.

А они "с заботою о благе"

Только свой решают интерес.

Много обещаний на бумаге,

А с экрана прямо в душу влез....

Здесь за каждой строчкой кровь и слёзы,

Этот ужас мне не описать!

Если кто-то может "видеть звёзды",

Надо тех особенно спасать.

Вот теперь вернёмся мы к любови:

Государству ЭТО ни к чему,

Должен ты беречь своё здоровье,

Чтобы жизнь легко отдать ему.

Государству страшен одиночка:

Ты его попробуй отлови!

От него сплошные заморочки,

Дух бунтарства носит он в крови.

Помните, как кролики любились,

Наслаждаясь клеткою своей?

Оказалось просто РАЗВОДИЛИ

Из-за шкур и мяса тех кролей!

Нас, похоже, тоже ТАК разводят:

Чуть побольше клетка. Есть экран!

Речи про заботу о народе,

И в Кремле проныра-мальчуган.

Рву оковы! Не нужны кастрюли!

Крыша не нужна над головой.

Ухожу я в перекрёстки улиц,

Я не "сериальный" Я живой!!!

Не ищи меня, я страшен в гневе,

Липких лап твоих не потерплю,

Я не зомби! Вижу звёзды в небе,

Я дышу и чувствую: Люблю!!!!

24.04.09 21.55 Whiskey

Август купец дородный

С окладистой бородой,

Он не оставит голодным,

А ночью одарит звездой.

Богатство своих запасов

Он щедро трудягам раздал,

Сеном телятам в ясли

Упала его борода.

Земля в золотых заплатах,

Сжатых, смолоченных нив,

И клёны в ржавеющих латах,

Средь скромных монашек ив.

Небо как синяя саржа,

С ватным стежком облаков,

А ночью, измазанный сажей,

Он чертит катрены стихов.

У Августа всюду достаток,

Лишь руку к нему протяни.

Хоть мал уже лета остаток,

Приятны прохладные дни.

Пусть нега плодов доспевших,

Будет сладка как мёд.

Ведь скоро сентябрь ошалевший,

Дождями златыми зальёт.

15.08.09 13.59 Whiskey

Август обрушился в город

Шорохом влажных небес.

Дышит прохладным простором

Струй дождеплящущих лес.

Длинные пальцы высоток

Тычут в заплаканный глаз.

За пеленою нечёток

Города серый анфас.

Клёны, расправив ладони,

Моются в тесном ряду.

Жёлтокосматые кони

В стойле ушами прядут.

Томно кудрявятся липы,

Сочные листья умыв.

Осени первые всхлипы

Ждёт фиолетовость слив.

Катит окатышем лето

К мокрым лугам сентября.

Красит хмельные рассветы

Алым румянцем заря.

1.08.11 3:33 – 4:44 Самара

Сидим в придорожной таверне,

Неспешный чарующий чай.

Скажи ка мне странник, наверно:

По нраву тебе этот край?

И имя своё назови мне.

Я чувствую – снег седины,

Тяжёлые годы и ливни,

Дыхание дальней страны.

– Эй, дева, налей ещё чаю!

Приятно сидеть нам вдвоём.

И странник мне отвечает:

– Зачем тебе имя моё?

Теперь его сам я не помню,

За сотнями прошлых имён.

Вся жизнь превратилась в погоню

За богом из старых времён.

Когда-то я слыл Картафилом,

Потом ещё был Агасфер.

Давно это, юноша, было.

Как зваться,– не знаю теперь.

Летели секундами годы,