Н. Юрьева - Осенняя луна

Земля – железный лист горящий,
Там существа горят живьём,
Пока их протыкает стражник
Мечом, трезубцем и копьём.

Прутом горящим тело колют,
Затем расплавленную медь
Вливают в жаждущее горло,
За губы тащат по земле.

Одна бескрайняя пустыня,
Окружность – горы изо льда,
Там существа без крова стынут,
Пронзают холодом ветра.

На теле – волдыри с мороза,
Что лопаются до костей.
Тела их жалкие разносит
На сотни, тысячи частей.

В ужасном мире низших духов
Всяк обитатель как урод.
Покрыты лица густо пухом
И жаждой истощён их рот.

Завидев воду, быстро мчатся,
Но бдят другие – вот беда,
Иль хуже – на глазах несчастных
Как кровь становится вода.

Размером рот с ушко иголки,
На шее их – огромный зоб,
Найдётся что-то – нету толка,
Не пропихнуть им и кусок.

Еда у остальных сгорает
В желудке, обжигает рот;
Отходами себя питают,
Свою же поедают плоть.

Во тьме невежества блуждают,
Оно накрыло их как мгла.
Животные не отличают,
Хоть рады бы, добро от зла.

Легко собратьев убивают
Труд непосильный – их удел.
Их люди, боги побивают,
Есть ли страданиям предел?

Нутро сжигает злая зависть
К заслугам, счастию богов.
Надежд себя лишают сами
На отдых, счастье и покой.

Там недоверие, обманы
И утомленье от борьбы,
Нет даже маленького шанса
Улучшить ход своей судьбы.

Всего одно упоминанье
Об ужасающих мирах —
И можно потерять сознанье,
А сердце наполняет страх.

Паденье в мир голодных духов,
Животных, асуров и ад
Есть порицаемых поступков
И злых деяний результат.

Несчастный, я стою у края,
Со страхом в бездны те гляжу,
Не дай, Майтрея, умоляю,
Узнать на деле эту жуть.

И мир людской ничуть не лучше:
Богач боится потерять,
А бедный – день и ночь измучен
Себе питанье добывать.

Стремясь к комфорту, жизни сладкой,
Все силы цели отдаёшь,
Но беспокойства и надсада
Не окупаются ни в грош.

А небожители вальяжны,
Красивы телом и лицом,
Там каждый сказочно украшен,
Там чудных множество дворцов.

Любые виды удовольствий,
Сады для отдыха и игр,
И могут долго и привольно
Жить-не тужить – такой уж мир.

Но смерть нежданная приходит,
И, словно чувствуя конец,
Бог на богинь прекрасных смотрит,
На похитительниц сердец,

На рощи и на пищу рая,
На вечно молодых друзей,
Но всё теряет очертанья,
Не отличить от миражей.

И муки сердце обжигают,
Печаль, страданья в тот момент
С лихвой блаженство затмевают,
Что богом будучи имел.

Плоды благодеяний прошлых
Потрачены без толку, зря,
Пустив заслуги все на роскошь,
Бог возвращается к низам.

В мирах, где есть и нету формы,
К страстям любовь устранена.
Увечье, злость им не знакомы,
Нет сожаления и сна.

Печали там они не знают,
И долго в счастии живут.
Но в созерцаньи пребывая,
Не вырвали глубинных пут.

Их держит в этом мире дхьяна,
Но если что не так пойдёт,
Ослабнет если созерцанье —
Их втянет вновь в круговорот.

Смывают высших коль в сансаре
Четыре реки в бытиё,
Что говорить о безрассудстве,
Когда льнёшь к благам жизни, но

На око мудрости пристрастье
Легло тяжелой пеленой,
Я вижу счастие в несчастье.
Ты в океан спустись за мной.

В трясине страсти утопаю,
Не взять мне просветленья след,
Впотьмах в невежестве блуждаю,
На око мудрости ослеп.

Я на цепи в тюрьме сансары,
Мой дом теперь – обмана клеть,
Я мучаюсь под грузом кармы,
Я для любви твоей объект.

Остановиться над обрывом —
Что мудрецу подобным стать.
Так важно обрести обычай
Обширно знанья обретать.

А то основа рассужденья,
Чтоб разбираться мне в трудах
И подлинные чтоб ученья
От их трактовок отличать.

Витиеватые ученья
Нет смысла мне преподавать,
Когда что верно, что неверно,
С трудом могу я опознать.

Невежество-враг одолело,
Практически сведён к нулю
Мой шанс достигнуть просветленья,
Расчисти мрак ума, молю.