Array Коллектив авторов - Ода горящей свече. Антология

Величье душ не скомкать расстоянью,
Не очернить житейской суете.
«Я буду ждать». И жизнь вослед признанью
На эмигрантской бьется частоте.
«Я буду ждать». Сквозь версты. Сквозь границы.
Сквозь все ветра и бездорожье лет.
И пишутся стихи. Летят, как птицы,
Ручные письма росчерком вослед.
«Я буду ждать». И в этом обещанье
До нас дойдет связующая нить
Двух унесенных ветром состояний,
Двух судеб, что нельзя соединить.
«Я буду ждать». Все повторится снова
В который раз у потерявших кров.
Пусть ожиданье сквозь века не ново,
Но каково величье этих слов!

Туман вуалью занавесил склоны.
Ни дуновенья. Тишина звучит,
Прощупывая все диапазоны,
Где вечность с бренной жизнью говорит.
Ты словно втиснут в центр мирозданья.
Тебе неловко. Но восторг растет
От таинства простого созиданья,
Что от дыханья Муз произойдет.
Попробуй эту ноту засиничья
Или паденья шишки перелив!
Журчание ручья на южно-птичьем.
Или прохлады утренней мотив.
Как много здесь оттенков и созвучий!
Как в белом цвете – радуга цветов,
Так тишина – тот самый главный случай,
Когда ты слышать главное готов!

Уж капает неясная весна
С локтей шершавых крыш и перекрытий,
И черный грач – он тот еще строитель! —
Как символ пробужденья ото сна,
Березы в небо обнаружив течь,
Гнездом ее латает. И Саврасов,
Набор кистей к рубахе подпоясав,
Готовится шагнуть в «Родную речь»…

Нет проще ничего
внезапного ухода:
Остановить часы,
Задернуть зеркала.
Все так же за окном
Безмолвствует природа,
Выгуливают псы
Хозяйские тела.
Все так же скуден день
На подвиги по ходу,
Неровен в лужах блик
От беглого луча.
И словно ты в миру
Не появлялся сроду,
И не горел твой дух,
Как белая свеча.
Как не было, так нет.
Не стоят сожалений
Рассветы без тебя
По клинописи крыш
И зеркала машин
Без беглых отражений,
Где ты зрачком души,
Как эпицентр, дрожишь.
А в переходах плач
Далеких девяностых,
«Бандитский Петербург»
Мелодией живуч.
Войти в такой портал
И раствориться просто,
Став тенью на стене
В потоке серых туч.
Нет проще ничего
Не быть, как не бывало.
В прогрессию внести
Короткий минус свой.
Натянуто на мир
Большое одеяло,
Которое теплей
Случайных встреч порой.
Нет проще… Потому
На простоту не падка.
Так было сотни раз,
Статисткой – не по мне!
Свободный гражданин
Имперского упадка,
Я верю, третий Рим
Поднимется в цене.

В этих лицах из фотоальбома
Незнакомая жизни страница:
Исторического перелома
И семейного счастья крупица.
Остается только приладить
Тот осколок, в котором есть небо,
Ту весну, где был радостен прадед,
И прабабку с краюхою хлеба.
Запах стружки в подвальной каморке,
Свет, струящийся прадеду в руки,
Колыбельку на струганной горке,
Клей столярный янтарно-упругий.
Запах дыни. И маму – их внучку,
С удивленными чудом глазами:
Ей доверили взяться за ручку
Новорожденного на диване.
Этот год, этот послевоенный:
Бабка чай по чаинкам считает.
И мой дед, бывший военнопленный,
Твердо знает, чудес не бывает…

Здесь нет ничего. Тишина. Белый снег.
Здесь белки неловко спешат удалиться.
Здесь так неуместно звучит: «Человек»,
Что даже от голоса можно напиться.
Здесь дуют ветра с переменой в крови.
Здесь выжжена снегом горы боковина.
И лапы еловые – как журавли —
К тебе тянут руки в молитве раввина.
Прижмешься щекою к снежинкам ветров,
Сглотнешь обмороженный воздух гортанью,
И мощь тишины лучше всех докторов
Простит тебе все, что творишь по незнанью…