Анатолий Суслов - Симфония чуда

Мир природы проникнет в окно

Светлым облаком ранней зари.

Пусть порой смутным облаком, но

Гаснут в свете его фонари.

И в душе наступает рассвет.

Жизнь берёт своё и сполна.

Только грусть вырастает в ответ

Свету, что идёт из окна.

Только грусть, но надо в кулак

Снова сжаться, чтоб тронуться в путь.

Ты всё знаешь, всё знаешь ты как:

Не забудь свет зари, не забудь!

Сердцебиения пульс и дыханье –

Вот организм на рельсах своих.

Где-то порхают сознанье, вниманье,

Где-то душа рождает свой стих.

Взгляд вовнутрь стал взором, что это?

Звёзды, бездны и струн вечный зов?

Музыка чуда – слово поэта,

Нет в нем логики, мысль – аж с азов?!

Грохот в ушах, гульба и пороки –

Всюду разбой, куда ни взглянуть…

Как научиться? Мудры ли пророки?

Как объять необъятное внутрь?

Есть ли язык нутряной и великий,

Так, чтоб голос понятен без слов?

Чтобы рождались смыслы и лики,

Мира творенье, нить связи основ?

Может, вглядевшись в своё впечатленье,

В то, что меня поразило хоть раз,

Встав, как в молитве, встав на колени,

Из сердца недр услышать вдруг глас,

Глас, чтоб честь в нём воскресла и совесть,

Вместе как прежде – как выдох и вдох?

Дал бы мне знать он, где смысл, в чём соль есть,

Чтоб я на свалке, как пёс, не издох!

Нити-хранители

Нити-хранители тайны творенья,

Соединения душ наших с телом,

Слов, связующих стихотворенья

В музыку слова, чтоб слово запело.

Тайна ковра – вселенское ткачество:

Всюду снуют электроны и кванты,

Удаль частиц в них, волн в них лихачество,

В нитях ковра их взрастают таланты.

Тот же ковёр в руках нашей нежности

Ткётся без устали ласки стежками,

Мир наших чувств со вселенской безбрежностью

Соединяет стежками-ростками.

Тайну ковра – единства вселенского –

Мы постигаем, свиваясь в одно

С радостью светлой, со тьмой неизвестного,

С тайной, завитой ковром в полотно.

Пусть в резонанс электроны и атомы

В нас вознесутся в мелодии звуки:

Песня родится – ввысь, вширь многократная,

Стон ликованья в ней, боль в ней разлуки!..

Зарисовка

Подобен он глупейшему птенцу,

Что расчирикался в пространство,

Кого-то ищет, чириканье певцу

К лицу, кругом же – чужестранство.

Он непонятен – чириканья язык.

Другие – сороки и вороны –

Свой издают гортанный гордый крик,

В нём зык, в нём вечные попрёки.

Его чириканье о чём-то говорит

И плещет, как волна, в пространство.

Вокруг же клёкот, скрежет, скрип –

Всё то же сердцу чужестранство.

Мечтает он услышать перезвон

В ответ, признать родные трели:

Такое счастье – один лишь обертон,

Но чтоб чириканья в нём пели!

Борзые опять оборзели

И мчатся за жертвой в упад.

Летят, как птицы, газели –

Быть жертвой кто из них рад?

Хватают борзые за глотку,

За ляжку, а кто за живот.

Им жажда крови в охотку,

И боль от копыт заживёт.

Вопрос – голодны ли борзые?

Иль просто хозяин их хват?

Борзые мне мир омерзили:

Я мыслю – значит, я виноват.

Профанная идея

По улице ползёт профанная идея.

По улице шагают толпы, всякий сброд.

Падут дворцы, палаты и Вандея,

И гильотину возведёт народ.

И вот уж головы, как кочаны капусты,

И вот из шеи кровь – реки поток.

Ведь ясно всем: ложе здесь Прокруста,

Всяк сам себе уж лишнее отсёк.

Помилуйте, так люди кровожадны?

Так, что в природе подобия им нет?!

Им явно по душе, что будущее – ад им?

В глазах огонь и жаркий адский свет?

Кому-то явлены страдания и муки,

Кого-то совесть вздымает на дыбу́.

Где эти знания, азы какой науки

Помогут хоть чуть-чуть смирить толпу?

Полые люди

Т. С. Элиоту

1. Кто погружает руки по запястья

В мой мозг, в мозги таких, как я?

В порывах гибнем зла ненастья,

Но есть и тот, кто гонит волны лих,

Высасывает всё, вплоть до дыханья,

Из мысли, из вечных игр чувств,

Малейшее просвета колыханье

Загасит, просто дунув на свечу.

Кто век топя во тьме, в болоте

Слова, что нам даны святым,

Леса взрастили страхов и тошно́ты,

Вновь человека сделали нагим,

Содрали у стыда одежды,

Нудисты мы, весь мир – наш пляж!

Как в мире жить? В нём нет надежды,

Есть только стёб – тоски кураж.

Как отряхнуть язык нудо́ты,

Что чешет прыщик на спине?