Борис Косенков - Так и живём

Куда исчез он, рай морозный?
Откуда взялся жаркий ад?..
Перед напором смерти грозной
ты не девчонка, ты – солдат!
И хоть зови родную маму,
и хоть ругайся в богамать, –
должна ты твёрдо и упрямо
стоять, стоять, стоять, стоять.
Стоять!..
А ворог хищно кружит
и выдох взрывов густ и жгуч…
Стоять!..
А всё твоё оружье –
прямой, как правда, света луч.
И надобно с соседкой вместе
(солдату не к лицу дрожать…)
поймать фашиста в перекрестье,
дрожать – а всё-таки держать.
Держать!
Пусть рвется выше-ниже,
пусть мечется вперёд-назад.
И голосить, себя не слыша:
– Смотрите, вот он!
Вот он, гад!..

Женщина…
Веками не тебе ли,
славя радость жизни и любви,
и бояны, и акыны пели
песни благодарные свои.
Воспевали губы слаще ягод,
стройный стан, крутую плавность плеч…
Но тебя от горестей и тягот
не могли мужчины уберечь.
Ты семью вела, огонь хранила,
будничных забот вертела круг.
Как умела, пахаря кормила,
а порой сама впрягалась в плуг.
И пошло присловье не отсюда ль,
что, себе и детям строя дом,
надобно мужскую мощь и удаль
на терпенье замешать твоём.
И живёт обычай стародавний:
в тяжкий час, тревогу протрубя,
на борьбу, на подвиг, на страданье
призывает Родина тебя.
И шагает во главе похода
наша Русь под яростным огнём,
для солдат и для всего народа
воплотившись в облике твоём.

Где небо?.. Где земля?.. Всё смерть и ад.
Лишь ухают фугаски грубым басом…
«Ты всё равно нас не погубишь, гад!
Мы выживем назло твоим фугасам!»
Осколки хлещут по лесу, по льду,
по зданьям, по машинам и по людям…
«Мы выстоим! Мы выдюжим беду!
Мы женихов дождёмся и полюбим!»
Среди армады воющих смертей
неужто ты одна жива на свете?..
«Мы выйдем замуж и родим детей!
Они прекрасны будут, наши дети!»
А смерть бушует:
– Всё вокруг сотру!
Москву и Пензу, Новгород и Нальчик!..
«Мы переженим нашу детвору
и бабушками внуков будем нянчить!»
И мощным хором батарей и рот
летит навстречу смертной круговерти:
– Страна не дрогнет! Выстоит народ!
Пускай мы смертны – Родина бессмертна!

Много лет как вернули пушки
нам оглохшую тишину.
Стали бабушками девчушки,
победившие в ту войну.
И в шкафу на парадном жакете
их медалей солдатских ряд.
И глаза неотцветшие эти
добротой и покоем горят.
И сидят они мирно у ёлки
в новогоднем семейном кругу…
А я вижу ту ночь у Волги,
небо в звёздах и лес в снегу…
Даже этой торжественной ночью
нам из бывшего болью вчера,
как погибших бесстрашные очи,
светят давние прожектора.
И зимою нам светят и летом,
в ясный полдень и в серую рань,
разгоняя безжалостным светом
тьму, где прячутся нечисть и дрянь.
Освещая большую дорогу,
где идти нам с тобой до конца,
и пронзая совестью строгой
и дела, и умы, и сердца.
И сегодня, когда на планете
веселятся все до утра,
я прошу вас –
помните эти
негасимые прожектора!

Весна –
и всё обостряется:
желания,
чувства,
хвори.
Даже ум
растерянно отступает
под напором
обострившейся дури.

Это есть наш последний
и решительный бой!
Под нашенским Стягом
воспрянет род людской.
Нам бросил вызов беззаконный
весь мир голодных и рабов.
Кипит наш разум возмущённый
и всех подряд крушить готов.
На свалку Ялты и Потсдамы!
Нам Бог судья, а не ООН!
Асад Милошевич Усама
теперь на гибель обречён.
Накроет мир зонтом свободы
наш звёздно-полосатый стяг.
Ликуя, побегут народы
в демократический ГУЛАГ.
Там ждут их «сникерсы» и «пепси»,
«биг-мак» с попкорном пайковой
и радость выпивки и секса
в конце недели трудовой.
Любителей кривой дорожки
ждет скорый на расправу суд.
Гуманитарные бомбёжки
цивилизацию спасут.
Врагов ракетами накроем,
послушным выделим деньжат.
Мы наш, мы новый мир построим
на свой, американский лад!
Это есть наш последний
и решительный бой!
Под нашенским Стягом
воспрянет род людской!
Человечество, равняя-а-айсь!
Смиррррно!
Равнение на Америку!
В светлое будущее
с места с песней
шаго-ом… МАРШ!!