Василий Жуковский - Ундина

В.А.Жуковский

Ундина

Перевод с нем. Н. А. Жирмунской

Стихотворные переводы В. А. Дымшица

{1}

Старинная повесть

Бывали дни восторженных видений;

Моя душа поэзией цвела;

Ко мне летал с вестями чудный гений;

Природа вся мне песнию была.

Оно прошло, то время золотое;

С природы снят магический венец;

Свет узнанный свое лицо земное

Разоблачил, и призракам конец.

Но о Мечте, как о весенней птичке,

Певавшей мне, с усладой помню я;

И Прелести явленьем по привычке

Любуется, как встарь, душа моя.

Здесь есть одна - жива как вдохновенье,

Как ясная надежда молода

На душу мне ее одно явленье

Поэзию наводит завсегда...

Перед пустой когда-то колыбелью

Задумчиво-безмолвен я стоял.

"Кто обречен святому новоселью

Тобой в жильцы?" - Судьбу я вопрошал.

И с первою блеснувшей мне денницей

Уж милый гость в той колыбели был;

Он в ней лежал под царской багряницей,

Прекрасен, тих, как божий ангел мил.

Года прошли - и мой расцвел младенец,

Прекрасен, тих, как божий ангел мил;

И мнится мне, что неба уроженец

Утехой в нем на землю прислан был.

Его-то я порою здесь встречаю

Как чистую Поэзию мою;

Им иногда я душу воскрешаю;

При нем подчас, забывшись, и пою.

Глава I

О ТОМ, КАК РЫЦАРЬ ПРИЕХАЛ В ХИЖИНУ РЫБАКА

1 Лет за пятьсот и поболе случилось, что в ясный

весенний

Вечер сидел перед дверью избушки своей

престарелый

Честный рыбак и починивал сеть. Сторона та, в

которой

Жил он, была прекрасное место. Луг, где стояла

Хижина, длинной косою входил в широкое лоно

Моря: можно было подумать, что берег душистый

В светло-лазурные, чудно прозрачные воды с

любовью

Нежной теснился, что море, влажной трепещущей

грудью

Нежно прижавшись к нему и его обнимая,

пленялось

10 Свежестью шелковой зелени, блеском цветов и

прохладой

Темных сеней древесных. Правда, в краю том

немного

Было людей: рыбак с женою, и только; дремучий

Лес отделял полуостров от твердой земли.

И ужасен

Был тот лес своей темнотой неприступной; и слухи

Страшные были об нем в народе; там было нечисто:

Злые духи гнездилися в нем и пугали прохожих

Так, что не смели и близко к нему подходить. Но

смиренный,

Старый рыбак не боялся враждебных духов; на

продажу

Рыбу носил он в город, лежавший за лесом; полон

20 Набожных мыслей, входил он в его глубину, и ни

разу

Там ничего он не встретил, хранимый небесною

силой,

Сидя беспечно в тот вечер за неводом, вдруг он

услышал

Шум в лесу, как будто бы топот коня и железной

Брони звук; он слушает: шум приближается;

робость

Им овладела, и все, что до тех пор в ненастные ночи

Снилось ему о таинственном лесе, представилось

разом

Мыслям его; особливо ж один, великанского роста,

Белый, всегда головою странно кивающий.

В темный

Лес он со страхом глядит, и ему показалось, что в

самом

30 Деле сквозь черные ветви смотрит кивающий

призрак.

Вспомнив, однако, что все никакой еще не

случилось

С ним беды ни в лесу, ни в избушке, в которой

так долго

Жил он с женою вдвоем, что нечистый над ними

не властен,

Он ободрился, прочел молитву, и сделалось скоро

Даже ему и смешно, когда он увидел, какую

Шутку с ним глупая робость сыграла: кивающий

образ

Был не что иное, как быстрый ручей, из средины

Леса бегущий и с пеной впадающий в озеро;

шум же,

Слышанный им, был от рыцаря: шагом на белом

40 Бодром коне из чащи лесной он ехал и прямо

К хижине их приближался. Мантией алого цвета

Был покрыт его фиолетовый, золотом шитый,

Стройный колет; на бархатном черном берете

вилися

Белые перья; висел у бедра на цепи драгоценной

Меч с золотой рукоятью искусной работы; а белый

Рыцарев конь был статен, силен и жив; он, копытом

Легким едва к луговой мураве прикасаясь,

воздушной

Поступью шел и, сгибая красивую шею, как лебедь,

Грыз узду, облитую пеной. Старик, пораженный

50 Видом статного рыцаря, невод покинул и, снявши

Шляпу, смотрел на него с приветной улыбкой.

Приближась,

Рыцарь сказал: "Могу ль я с конем найти здесь

на эту

Ночь убежище?" - "Милости просим, гость

благородный;

Лучшим стойлом будет коню твоему наш зеленый

Луг, под кровлей ветвистых дерев; а вкусную пищу

Сам он найдет у себя под ногами; тебе ж мы охотно