Эдуард Асадов - Моя любовь

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер
И вечно вели нескончаемый спор —
С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: – На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и – красота!

Другая кричала: – Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом.
Где – быть беззащитной, где – лезть напролом,
А радость увидела – рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом.

– А я не согласна бессовестно жить.
Попробуй быть честной и честно любить!
– Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий Колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: – Это что за война?!
Я вам покажу, как будить Колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же – и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер,
Все выше и выше, до горных вершин,
Старик с любопытством глядит на кувшин:

Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?
Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И… появилась женщина…

Как мне тебе понравиться?
Стать мрачным и непонятным?
А может быть, вдруг прославиться
Поступком невероятным?

Или вдруг стать мятежным,
Порывистым и упрямым?
А может быть, нежным-нежным
И ласковым самым-самым?..

А то вдруг лукаво-мглистым,
Сплетающим ловко сети?
Иль простодушно-чистым,
Доверчивым, словно дети?

Иль стать искушенным в жизни,
Солидным и мудрым очень,
Так, словно бы между прочим,
Роняющим афоризмы?

Разгневать тебя мне, что ли,
Поссорясь с тобой всерьез?
Иль рассмешить до колик,
До радостно-глупых слез?

Богатым прийти иль бедным,
С подарками или без?
Словом ли вдруг хвалебным
Поднять тебя до небес?

Что делать? Куда направиться:
К другу или врагу?
Откуда решенье явится?
Как мне тебе понравиться,
Понять уже не могу!

А ты даже будто рада
Терзать меня, как юнца.
Но только любовь не надо
Испытывать до конца.

Запомни мое пророчество:
Когда-нибудь, как во сне,
Страдая от одиночества,
Ты снова придешь ко мне.

И, бросивши спесь красавицы,
Скажешь: – Встречай, чудак!
Я с сердцем не в силах справиться.
Ну, как мне тебе понравиться? —
А я улыбнусь: – Никак!..

Сны – обман, и верить снам не надо,
Все во сне бывает невпопад,
Так нам с детства, кажется, твердят.
Был и я всегда того же взгляда,
Надо думать, с самого детсада.

Впрочем, шутки прочь. В моей груди
Завелись крамольные сомненья.
Я не мистик, но сама суди,
Так ли уж нелепы сновиденья?

Прежде, когда нам во мгле ночной
Улыбалась каждая звезда,
Сколько планов я связал с тобой,
Сколько раз ты снилась мне тогда!

Снилось мне, что я счастливей всех,
Что навеки взял твою любовь.
Снился мне твой золотистый смех
И углом изломанная бровь.

Сон причудлив, и порой бывало,
Что во сне не то услышу я.
– Надо ждать, – ты наяву сказала.
А во сне сказала: – Я твоя!

Сон не точен – это не беда.
Главное, что были мы дружны,
Главное, что снились мне тогда
Радостно-приподнятые сны.

Почему ж теперь, когда с тобой
Прожили мы вместе столько лет,
Прежних снов уж и в помине нет,
А из-за портьеры в час ночной
Сон ко мне являться стал иной.

Стал все чаще видеть я во сне
Губы крепко сжатые твои,
И все чаще стали сниться мне
Острые словесные бои.

Сон причудлив, и все больше стало
Надо мной свистеть сердитых стрел.
Наяву ты холодно сказала:
– Я люблю, но попросту устала. —
А во сне сказала: – Надоел.