Николай Жданов-Луценко: Кровораздел. Стихи

Пишу об этом снова я и снова,
Но что ещё могу поделать я?!.
Меня угрюмо понял с полуслова
Не потерявший совести судья.

Когда под солнцем островов
Ты предаёшься сладкой неге,
Не забывай о русском бреге,
Где кто-то ждёт твоих даров.
Даров любви, даров заботы,
Духовной внутренней работы,
Как Богородицы покров.

И нерастраченной любви,
И не затёртых обещаний,
И чувств, свободных от страданий,
Возможность редкую лови.
Сквозь хаос суетных желаний,
Предательств, разочарований,
Пустые клятвы на крови.

Я верю – свой отыщешь путь
Сквозь частокол несовпадений
И избежишь грехопадений.
Ты лишь сама собою будь.
Но пусть предвосхищенья трепет
Доверие с любовью скрепит
И сядет бабочкой на грудь…

Какое счастье – быть Поэтом
И знать: Бояринов, ты с нами!
Бомонд московский за советом
Идёт к тому, кто держит знамя.

Кто вразумит и не осудит,
Кем можно искренне гордиться,
Кто сам писать прекрасно будет —
Наследник пушкинских традиций.

Когда-то томская газета
Открыла дар. Прошло полвека.
И он не только стал Поэтом.
Но он остался Человеком!

Когда явился ты на свет,
Ты ангельским предстал созданьем.
И первые семь-восемь лет
Ты – просто центр мирозданья.

Родители, твой дом, уют…
И все души в тебе не чают,
Вокруг с подарками снуют
И поздравленьем привечают.

А дальше в школу ты попал,
С другими встретившись князьями.
Твой каждый день рожденья – бал,
Чтоб пышно отмечать с друзьями.

Года идут. И ты – студент
В демократической массовке.
На кайфе делаешь акцент.
ДР – лишь повод для тусовки.

Остепенившись, понял ты,
Что это твой семейный праздник.
Ты можешь претворять мечты
И веселиться, как проказник.

Но обернуться не успел
И подкатили юбилеи…
Для подытоживанья дел
И написанья эпопеи.
И вот средь полукруглых дат,
Предательств, разочарований,
Раз в год сверяешь, чем богат,
Боясь тоски воспоминаний.

Поздравивших всё реже круг —
Иных уж нет, а те далече…
И только старый добрый друг
Тебя припомнит в этот вечер.

Блажен, кто до конца любим
И славен добрыми делами.
За ним неспешно херувим
Придёт и осенит крылами.

А я сквозь звёздные огни
В цепочке перевоплощений
Счастливые умножу дни
Моих бесчисленных рождений…

Вчера послушал интервью с Мединским —
Да он же за Пирумова горой!
Того, кто крал с размахом сахалинским,
Культура просит… отпустить домой.

Мол, реставрируют совсем неплохо
(И мне идти в отставку ни к чему),
Среди музейщиков ищите лохов,
Эксплуатантов надо бы в тюрьму…

И этот бред, как должное, ведущий,
Юля перед министром, проглотил.
Хотя бы дал для нас строкой бегущей
Ущерб, что казнокрад наворотил.

Но поразило тягостно другое
(Подельника прикрыл и чёрт бы с ним):
Мединский призывал беречь в покое
Всех, кто проклятьем памяти гоним.

«Не надо ничего менять. Нормально.
В истории оставьте всё, как есть,» —
Министр рассуждает аморально.
Лжепамятники – будущему месть.

В истории есть разные страницы —
Большевиков хотя бы знаем прыть.
Их тоже надо помнить. И стыдиться,
Что не успели зло остановить.
Морозов Павлик был душевно тонок.
Но улицу убрали впопыхах.
Отца предавший палачам подонок
Увековечен будет лишь в плевках.

А террориста Войкова оставим.
И область на Урале свердловчан.
Мы Горбачёву памятник поставим
На деньги разорившихся крестьян.

На форуме гайдаровском устроим
Мы «терапии шоковой» разбор.
И даже Ельцину музей откроем,
Чтобы отмыть правления позор.

Мы немцам скажем: «Фюрер – ваше знамя!
Из бронзы монумент ему отлей!»
Историю вы чтите вместе с нами,
Как мы заплесневевший Мавзолей.

Нет края аморальным ухищреньям.
Порок не получает поделом.
Так что мы удивляемся хищеньям?
Исчезла грань между добром и злом.