Анатолий Вершинский: Сонеты

2 августа 2020

На рубленный из лиственницы терем,
что в центре Красноярска возведён,
гляжу с особой радостью, ведь он
живой противовес моим потерям.

Потерям знаков прожитых времён.
Коль с их зарубками свой путь не сверим,
рискует мир оборотиться зверем,
утратив совесть – нравственный закон.

Банально? Виноват… Вхожу, робея,
под сень литературного музея,
который в дивном тереме живёт;
смотрю, шепча слова благодаренья,
на книги земляков – на те творенья,
что собраны в один правдивый свод.

3 августа 2020

Стенами краевой библиотеки
укрытый от житейской суеты,
искал я в книгах верные черты
эпохи, в Лету канувшей навеки.

За полтысячелетья даже реки
сменили русло. Вряд ли с высоты
плотин и эстакад увидишь ты
прибрежные остроги и засеки.

И только с книжных выцветших страниц
былой простор, не знающий границ,
глазам предстанет словно бы вживую…
Читальный зал. Тепло настольных ламп.
Старинный текст и редкостный эстамп…
Люблю библиотеку краевую!

4 августа 2020

Для гостя Красноярские Столбы —
туристская экзотика, где гиды
покажут вам открыточные виды.
Для здешнего Столбы – кусок судьбы.

Я мог бы стать столбистом, если бы…
Ах, это «бы»! – то с привкусом обиды,
то с искренним приятием планиды,
чьи доводы бывают и грубы.

В стенах общаги, временного дома,
меня ждала повестка военкома.
А после службы – новые края…
Но чувства, от восторга до испуга,
на вздыбленной скале и руку друга,
не давшую свалиться, помню я.

6 августа 2020

Мой край – на Енисее, не на Рейне,
но мне со школы памятна скала,
где многих на погибель обрекла
певунья-фея, героиня Гейне…

О Мерлине, Моргане, Франкенштейне
повсюду, от столицы до села,
за что кинематографу хвала,
судачим и на кухне, и в кофейне.

А помним ли сказания свои?
О том, как слить волнистые струи
случилось Ангаре и Енисею;
о том, как в Ергаках уснул Саян…
У каждого народа – свой Боян,
но слушаем охотней Лорелею.

11—13 августа 2020

С проспекта Мира к памятнику «Детям
войны» свернём и несколько минут
в молчанье постоим, побудем тут;
детей войны почтим хотя бы этим.

Но чем, помимо памяти, отметим
их быт сиротский и недетский труд?
Быть может, многолетье им споют
по всем церквам, дацанам и мечетям?

Тем временем законники страны
уважили уже детей войны
пособием ценой в четыре сотни.
Достанет тех дарованных рублей
на булки для бездомных голубей
и кости для дворняги в подворотне.

18 августа 2020

Ничем не примечательный квартал,
застроенный панельными домами.
Я шёл сюда к живым отцу и маме,
когда из Подмосковья прилетал.

Подъезд «хрущёвки» (тот ещё портал!)
в былое возвращал, и я часами
беседовал с родными стариками,
уже и сам немолод и устал…

И вот он, дом, что издавна знаком,
и те же тополя стоят кругом,
и так же, как положено, округла
хоккейная коробка в стороне —
всё это вижу въявь, и надо мне…
масштаб лишь укрупнить на карте Гугла.

22 августа 2020

В родной приенисейской стороне
за гранью городской – песчаный взлобок.
Здесь мать с отцом лежат в земле бок о бок,
как подобает мужу и жене.

Сиротство – чувство, ведомое мне…
Оставленный меж каменных коробок,
зовёт малец больших, но голос робок:
его не слышно в горней вышине.

За лёгкими, как дымка, облаками
поблёскивают звёзды угольками,
плывёт луна, как шарик надувной.
Ночные небеса многоочиты.
Но вправе ли я ждать у них защиты?
Не ангел – дрон витает надо мной…

22 июля, 28 октября 2020