Николай Жданов-Луценко - Опыты. Стихи

Нас перебьют поодиночке,
Когда мы не сомкнём ряды.
Любовь к перу, жене и дочке —
Не вся награда за труды.

Жаль, что не встретил локтя чувство
На поэтический порыв.
Литература, как искусство —
Командный всё-таки заплыв.

Талант неповторим и ярок.
Но только вместе мы сильней.
У нас не так, как у доярок,
Где личных ищут трудодней.

Ум острый, тонкий, ироничный,
Пред кем с почтеньем шляпу снял,
К стихам остался безразличный,
Коллеге своему не внял.
Единомышленника встретить
Хотел в писательском строю…
Но он не снизошёл ответить
На просьбу скромную мою.

И хоть литавры бьют помпезно,
Пульс не уловит стетоскоп.
Подлодке иногда полезно
Поднять бывает перископ.

Я с сожаленьем эти строчки
Пишу, наевшись тишины…
Нас перебьют поодиночке.
Пока умы разобщены.

Говорят, скоро Путин уедет в Китай,
Отказавшись от власти досрочно.
И отменят рунет – всё, что хочешь, читай.
Только это не точно…

Говорят, скоро Думу распустят совсем,
Бестолкова она, да и склочна.
От распильно-откатных откажутся схем.
Только это не точно…

Говорят, олигархам в суде объяснят,
Что, мол, красть у народа порочно.
Для наглядности, может, кого-то казнят.
Только это не точно…

Говорят, что правительство пустят в расход,
Каждый будет сидеть одиночно.
И родне запретят их присвоить доход.
Только это не точно…

Говорят, что Совфед разрешит пожилым
Не работать уж денно и нощно.
И не станет просить за поддержку калым.
Только это не точно…

Говорят, что уедет Кирилл в Ватикан,
Чтоб оттуда молиться заочно.
И попы перестанут доить прихожан.
Только это не точно…

Говорят, что и армия наша, и флот
Защитят рубежи наши прочно.
И рублю Центробанк – безусловный оплот.
Только это не точно…

Говорят, что ругаться теперь запретят
Недовольным по-дедовски сочно.
Их Росгвардия будет топить, как котят.
А вот это уж – точно!

Будьте Богом хранимы, все дети войны,
Ужас смерти впитавшие в гены.
Колыбельной вам был не покой тишины —
Грохот взрывов, сменявших сирены.

Вы теряли родных и родительский кров,
Становились сиротами рано.
И был взгляд ваших глаз не по-детски суров.
Кровоточат всю жизнь эти раны.

Беспризорное детство, лишения, плен
Или труд на заводе в три смены.
Вы стране помогали подняться с колен,
Никому не прощали измены.

Время движет вперёд от весны до весны,
Каждый май чтоб салютом раздаться.
И за тех, кто не вышел живым из войны,
Вы победно должны состояться.

Будет новая жизнь – и трава, и цветы
Вновь сквозь пепел потянутся к свету.
Воплотятся о мире и хлебе мечты,
Примут внуки от вас эстафету.

В вас характер и стержень от трудной поры,
Но войне не найти оправданье.
Так не дай же Господь для любой детворы
Видеть муки и смерть и страданье.

…Те кошмары из детства приходят к вам в сны,
Будят памяти колоколами.
Опалённые пламенем дети войны,
Как подранки, трепещут крылами…

Я помню, как ходил я по Рейхстагу.
И мне кричали надписи со стен:
Здесь зло сломало шею об отвагу,
Да будет этот день благословен!

Но из-под аккуратной штукатурки.
Под коей немцы прячут свой позор,
Я видел их согбенные фигурки
И безысходности потухший взор.

Под «хенде хох» и «в душу матерь божью»
Они вздымали руки к небесам.
Мы пол-Европы шли по бездорожью,
Чтоб обломать клыки свирепым псам.

Мне ветер бросил в ноги лист плаката,
Где фото трупа с лычками «эсэс»
И надпись: «Откажитесь все солдаты
От войн с Россией вечно наотрез!»

Берлинской жизни реки монотонны,
Как Шпрее или пиво на розлив.
С соборов смотрят серые мадонны
И погрустневший немец молчалив.

Со старых чёрно-белых фотографий
На нас взирает разрушений ад.
Рейхстаговских настенных эпитафий
Идут слова и даты на парад.