Лилия Буряк - И я спешу оставить в них себя. Лирика

За то, что силой своей пользовалась, в пол.

За то, что не ценила свою жизнь,

За то, что не считала её главной.

Я словно мышь пытаюсь теперь грызть,

Остатки дней когда-то небом данных.

Мешу нещадно, торопливо мну,

Податливое беленькое тесто,

А жизнь и жить, я все равно люблю

Хотя, то жить, порой не интересно.

И разминая пальцами замес,

Раскатываю скалкой тонкий пласт,

На плечи давит как плитою крест,

Соврать, как есть, мне он сейчас не даст.

Уходят дни, уходят следом люди,

Рассудок тяжелеет от забот,

Скудеет скарб, что без того был скуден,

Но это не считают за порок.

И разрезая тесто на куски,

Бросаю в закипающую воду,

Уж не мукой заинело виски,

Годам ушедшим видимо в угоду.

А пар парит. И булькает вода.

И плавают растерянно ленивцы.

С бедой своей справляюсь я сама,

Хотя потом наряды шью из ситца.

И помешав, шумовкой достаю,

То, что сготовила, колдуя я сейчас.

И богу воздаю за хлебосолье,

Ведь только он во всём бывает прав.

Омыв ладони, вытираю наспех.

Выкладываю в чашу свой шедевр.

И смазываю не жалея маслом,

Чтоб скрыть от глаз придирчивых свой грех.

На стол поставила. Желалось не того.

Что налепила, что сварила, то и ешь.

Ведь главное чтоб не велось долгов.

И прикрывало одеяло в душах брешь.

Я улыбнулась. Пусть не то желала.

Но силы положила не напрасно,

Меня не привлекала в жизни слава,

И разве слава, мне заменит счастье.

Я каждой мелочи расшаркивалась шумно,

И день, и ночь не тяготили вовсе,

Не получилось стать безмерно умной,

Но я ответила на всплывшие вопросы.

Поистрепалось, постарело тело,

С большим трудом даётся каждый шаг,

Но надо мной сияет счастьем небо,

И я желаю всем при многих благ.

Да, я люблю, но это только факт.

За этим не последуют движения,

Перед глазами время, как контракт,

И тихое, унылое томление.

Тракт на ладони. Кони понесли.

Храпя от возбуждения и страха.

Что чувства нам с тобою принесли?

И почему по мне, тоскует плаха?

Ползёт уныло взбалмошная тень,

И сыплет ветер, не сдаваясь, пеплом.

Я не забуду тот злосчастный день,

Что ослепил меня, пришедшим, летом.

Ошеломлённо любовалась страстью.

И боль души гнала меня вперёд.

Я радовалась не простому счастью.

И вперемешку с дёгтем ела мёд.

И если бы не ложь, и твой софизм,

Я не за чтоб не бросила наш дом.

Тому виной мой злостный пацифизм,

Что испугался, только грянул гром.

И испугавшись, – кони понесли,

О, если бы ты понял, только б понял,

Что нет для нас уже иной судьбы,

И я теперь чего-то всё же стою.

Уныло обернувшись, брошу взгляд,

Да, я любила, всей душой любила.

Но никогда не поверну назад,

Я помню всё, что между нами было.

Кровавой дани требует судьба,

Назойливо канюча у порога,

Стучит в висках, стучит клюкой беда,

И прочь завёт встревожено дорога.

Ползут по небу, медля, облака.

Копытом кони бьют, почуяв гарь,

И чья та обозлённая рука,

Вдруг выбьет из руки моей фонарь.

Гордыня вскинет непреклонный лик.

Сверкая взором, треплет космы, ветер,

Издалека неся истошный крик,

И как возмездие, – бесконечный пепел.

Костлявая, поспешно по пятам,

Торопиться исполнить злую волю,

И нанося всё больше новых ран,

Она поёт хвалу вскипевшей боли.

И вскрикнув, я быть может упаду.

Но поднимусь, цепляясь за возможность.

И разведу руками ту беду,

Тем, подтверждая, всё ещё пригодность.

Дань подождёт, поверив в неизбежность.

Судьба замедлит торопливый шаг,

И я воспользуюсь заминкой этой прежде,

Чем, то поймёт мой друг, а ныне враг.

Я ускользну в неведомые дали,

Ища покой истерзанной душе,

Туда, где обо мне ещё не знали,

Но место есть и для меня уже.

И разорву контракт на бесконечность,

Болезненного счастья моего,

Я выпью чашу, что дарует вечность,

И попытаюсь лет прожить так, сто.

Умолкло сердце, дремлет в ожидании,

Печаль закралась в закрома души,

И запоздалые несмелые признания,

Принять теперь, как видно не спешит.

Закрыв глаза, я слушаю раскаты

Заветных слов, но это лишь слова,

Я их ждала, но слышать неприятно,

Они свистят, как пули у виска.

И боль нахлынув, захлестнула сердце.

Где вера? Где желание и страсть?

Теперь уж нет признаньям твоим места,

Но всё же их при жизни дождалась.