Владимир Люков - Баррикады строк

Что ни вождь, то готов пьедестал,
Позабыли, в заботах, о Боге.
Паровоз наш «лететь» перестал,
«Машинисты» не знают дороги.

У кормушки всегда суета,
Прихлебатели жаждут добавки.
Ну, а ниже картина проста —
Дефицит и пустые прилавки.

Подсознательно ждём перемен,
Но боимся порушить свой быт.
Мы не можем подняться с колен
И готовы «платить» за кредит.

Бог, создавая человека,
Ему дал разум для того,
Чтоб он, меняясь век за веком,
Пришёл к подобию Его.

Чтоб в устремлении к совершенству
Он смог достичь таких высот,
Где – не желание блаженства,
А лишь духовности полёт.

И на вершине мироздания,
Где обитает идеал,
Где вера в высшее призвание
Поможет вырваться в астрал.

Чтоб там, в бездонной, звёздной бездне,
Нырнуть в космический туман.
И достигать любых созвездий
Одним усилием ума.

Степь голая, как стол – ни рек, ни гор,
Ни выступа, ни ямки, ни торца.
Зато кругом, куда ни кинешь взор,
Одна лишь степь, без края и конца.

На нефтепромыслах Шубар-Кудука
Росло всё от арбузов и до лука.
Воткни, хоть палку, зацветает сразу —
И конопля и прочая зараза.

Произрастала там любая штука,
Ну разве кроме пальмы и бамбука.
Там живности степной, хоть отбавляй:
Верблюды, суслики, сайгаки – просто рай.

Я рос в Советскую эпоху
В активном ритме всей страны,
Нельзя сказать, чтоб очень плохо,
Важнее то, что без войны.

За то, чтоб мы могли родиться,
Отцы и деды лили кровь.
Мы ж будем помнить и гордиться,
А коль придётся – встанем вновь.

Мы не поднимем в страхе руки
Пред теми, кто готов к войне,
Чтоб наши правнуки и внуки
В свободной жить могли стране.

Вот я снова схлестнулся с Есениным
В переулках, что помнят его.
И по лицам скольжу я рассеянно,
Будто встречу его самого.

Если б встретил его, то, наверное,
Пригласил бы в ближайший кабак.
Заказал бы я водки на первое,
Ну какие стихи натощак?

На закуску бы взял малосольные,
На второе бы – пару картох.
И… замри тогда Первопрестольная,
Зазвенит поэтический слог!

Нас пугает заграница:
Клинтон, Шрёдер и Ширак.
Всё одни и те же лица,
Мол, всё делаем не так.
Палки ставят нам «в колёса»,
Не дают идти вперёд.
Всё какие-то вопросы,
Словом, кто их разберёт.
Одолели супостаты,
День и ночь ведут дебаты:
Новый год лишь только минет,
Враз компьютеры заклинит
И в морской пучине сгинет
И исчезнет человек.
А ещё разводят сплетни,
Мол, не новое столетье
И не двадцать первый век.
И считают, кто как может,
То прибавят, то умножат,
И с линейкой, и в уме,
Всё одно – «ни бе, ни ме».
Сомневается народ:
Может, и не Новый год?
Только наш мужик – Василий,
Враз скумекал, без усилий:
Мало, что там говорят,
Мол, в Москве и кур доят.
Говорю который раз
Нам буржуи – не указ.
Я ни в чём не сомневаюсь.
Наливай! С утра уж маюсь.
Ай, Василий, молодец,
Балагур и удалец!
Россиян им сбить не просто,
Как нальют три раза по́ сто,
А потом ещё добавят,
Враз на место всё поставят.
Что нас дальше ожидает,
Лишь один Всевышний знает.

Я московскими улицами
Брожу без устали.
Небо солнечно, хмурится ли,
Многолюдно, пусто ли.
На Суворовском и Тверском —
Всё бульварами «колесил»,
Всю Москву обойти пешком
Мне не хватит ни дня, ни сил.

Смотрю в твоё лицо,
Садовое кольцо.
Собой любуешься
Ты в зеркале витрин.
А вдоль кольца
Бесконечный катится,
По обе стороны,
Поток машин.

А навстречу мне москвичи,
Бегут стайками школьники.
И на стыках трамвай стучит,
У метро «Сокольники».
Многолюдная суета
Цветёт улыбками,
А чуть дальше родные места —
Фили-Давыдково.

У древних стен Кремля —
Родная нам земля,
Начало всех дорог:
И малых, и больших.
И новый храм
Вновь вознёсся к небесам,
Чей колокольный звон
Зальётся через миг.

А над Красной площадью
Серебристой проседью
Проплывают куда-то
Вдаль облака.
Здесь каждый камешек —
Истории краешек,
И каждая улочка
Хранит века.