Николай Филиппов - Долина царей. Книга первая

13
Тот под собой поправил стул
И вскользь улыбку натянул
На озадаченной личине,
Проговорив: «Гляжу, отныне
И старый воин наших дней
Наукой той заинтригован,
Хотя другой стезёй подкован
Его воинствующий змей».
«Ты насмехаешься, купец
Сегодня очень уж напрасно;
Ведь разглядел в себе он ясно
Другой прижизненный венец» —

14
На миг забыв свои дела,
Она ему произнесла
Уже повысившимся тоном,
Когда воспето с новым звоном
Прошёл по чашкам ветерок.
И, посидев чуть-чуть в затишьи,
Сказала снова: «Знаний лишних
Тут не бывает, Дольций, впрок…
Сказать уж нечего! И раз
Тебе наш мир неинтересен,
Что для тебя в палатке тесен,
Прошу с моих убраться глаз!».

15
Совсем не думая о нём,
Она же снова над пером
Своим безудержным склонилась,
И над листочком вновь продлилась
Из букв и чисел кутерьма.
Бежали писанные строчки,
А под листом ещё листочки
Лежали, видно, для письма.
Торговец смог со стула встать,
Оставив молча то жилище,
И, разговорами не пыща,
Ушёл на улицу опять.

16
Обдумав кучу новостей,
Искать отправился друзей
Он к той высокой странной башне,
Где только те, кто всех бесстрашней
По отношенью к высоте,
Следят за небом для чего-то,
Забыв там сверху про болото,
Что в городской их суете.
Минуя улицы и, к ней
Уже приблизившись поближе,
Увидел он, как небо лижет
Своим подолом двух людей.

17
А те же взоры на края
Пустили широко, водя
Рукой размеренной по кругу,
И беспрепятственно друг другу
Слегка показывая вдаль,
Где Солнце всходит и заходит
И где убежище находит,
Пока висит ночная шаль.
У человечков этих двух
Ту даль отнять никто не сможет,
Что, как казалось, не тревожит
А лишь захватывает дух…

01
Давно размаялся рассвет,
Окрасив небо в синий цвет;
И самый верх высокой башни,
Как серый плуг по ровной пашне,
Бежит по этой синеве.
И, словно свежие скульптуры,
На ней красуются фигуры
Те человеческие две.
Торговцев выученных тех
В такие светлые мгновенья
Отвлечь от их приосветленья
Был бы совсем немалый грех.

02
Обворожительных картин
Земли заслуженных седин
Стоят извечные полотна,
Что прилегают к небу плотно
Немой загадочностью дней,
И горизонтом дивно кружат
По всей невиданной наруже
Периодичностью своей.
Хранит заветы каждый край,
Куда бы взгляды не упали,
Ведь в этой утренней печали,
Возможно, где-то спрятан Рай…

03
Но, к ним добравшийся, купец
Тот знаний солнечный ларец
Над несгасающимся бликом
Прикрыл своим нелепым криком
От самых уличных низов.
Вокруг все люди, что делами
Себя своими занимали,
Прервались чуть от громких слов.
А сверху верные друзья,
Что отвлеклись от дела тоже,
Спустили взгляды, сердце гложа,
Ведь собирались тут не зря.

04
И, вновь раздувшуюся, тишь
Прервал Осип: «Чего кричишь?!
Чего тебе тут, братец, надо?!»
И растревожившемся взглядом
Прошёлся понизу слегка.
У башни самого подножья
Песок курганился тревожно
От небольшого ветерка.
У старых башенных камней
Скопилось некое затишье,
И тот ответил громко: «Лишь я
Забеспокоился сильней.

05
Забеспокоился о вас,
Куда вы в этот ранний час
Безоговорочно пропали?!
Ведь вы же не предупреждали
Меня заранее совсем
О несуразных ваших планах,
Что могут поздно или рано
Наделать множество проблем».
Осип с улыбкой произнёс
Ему же: «Радуем мы души,
Слегка обыденность нарушив;
А ты уже поднял вопрос».

06
Стараясь Солнцу подражать,
Улыбки сверху же опять
Уже чуть-чуть скривили оба
И, не обидеть друга чтобы,
Его движением руки
К себе отчётливо позвали;
Но тот ответил: «Ваши шали
Вверху уж больно высоки!».
Но улыбнулся тоже им
Своим купеческим ответом,
И их позвал к себе при этом
Простым движением своим.

07
Он Сориону внял: «Отнюдь
Ты только, братец, не забудь
Про свой поход, ты о котором
Всё говорил, в ответе скором
Дав обещание тогда…».
Сказал Осип: «Он помнит это!
И чтоб разведать тайны света,
Вдвоём отправимся туда…».
Исполнив Дольция каприз,
Они в лучах приоживились
И потихонечку спустились
По небольшим ступенькам вниз.

08
Успел лишь Дольций сгоготать:
«Куда тебе-то воевать,
Мой неспокойный милый братец?!
Годов ты в каждой яркой дате
Уже немало разменял,
Да, и оружия стального
В тени похода боевого
В руках ты вовсе не держал.
В делах торговых и наук
Больших свершений ты достоин!
Но тут уже обеспокоен
Я за тебя, под тенью мук…».