Артём Лапинский - Дым без огня

Не я давлю, на шалую педаль.

Подавлен – я, а волюшка разбита…

И, впереди, – пугающая даль.

Уж не скрипят, одни и те же окна…

За дело, взяться не могу.

А коль берусь, то так нерасторопно,

Что можно, и советовать врагу…

А мне бы услышать, степь или тайгу!

В любую б зону дискомфорта…

Забыть хочу божественного сорта

Плоды, что предо мною на снегу.

Мне б унестись – куда уносит ветер…

И даже, на дорожку не присесть…

Забыть хочу… Да, что б до самой смерти!

Игру твою, похожую на месть.

Пусть, за собою бег, звучит нелепо,

Но, оставаясь, как-то на ходу,

Я вспомню обязательно об этом…

Но, далеко, а не с тобой – валетом,

что, добровольцем был на поводу.

И вот тогда, – по истечению века…

Когда от сырости спасает только дрожь…

Я, не устану помнить человека!

С, которым, ничего уж, и не ждёшь.

Чтоб снова, быть на поводу…

В её тени, останусь я в аду…

Распространилось небо весеннее…

Молния в купол, по нефу гроза…

А рядом, упало небо – осеннее…

Сквозь витражи его бьёт бирюза.

И каждое было неповторимо…

И, луч из-за туч, и мерцающий град…

Но, слова набат, и песнь херувима,

Жаль быстротечны, как всякий парад.

Будто через дорогу – напротив

В разные стороны дули ветра.

И только теперь, в одном переплёте…

В Небесное Царство, одни ворота.

Проклятие ль было, или награда,

В «Серебряный век», находиться им рядом?

Бог, по столице дал их небесам…

Но равную славу отмерил устам.

Огонь и вода разукрасили мир…

Не пламенем ярким, не быстрой рекою…

Они, в созерцании слаще стихий…

Но, так же аморфны, не схватишь рукою.

Порфир; и не гладок, и не багрян,

Когда кислород, раскалённые губы

сжигают. Художник бессовестно пьян,

рисуя не кистью, а прямо из тубы.

Есть во вселенной явление схожее,

Небо над севером, – белая ночь…

Я, где-то… когда я случайным прохожим,

хмелея, случайность отбросить не прочь.

Секунды свидания льются тревожно…

Осанка, хоть; и не пава, не вождь,

Но, ей, растворится в толпе невозможно…

Над всеми и всем, как замедленный дождь.

Счастье мерещится ночью…

Утро подобно струне.

И, всё, так чужо и несрочно,

Что, ставит лицом к стене.

И, что же такое счастье?!

Ответив, я бы соврал…

Ищите без шрамов запястье,

И сердце без колотых ран.

Прилёг, и замер, как будто разведчик…

Дышать забываю, вокруг голоса…

Есть, говорят, у сердца сердечник…

Душой нарекли… Закрываю глаза.

Нет теперь вожделенней секрета,

Чем тот, что все тайны бы мог рассказать.

Но, всем неразгаданным таинствам света,

Лишь это бы я предпочёл разгадать.

Но, как же выглядит то, что бессмертно?

– Что даже врачу, не показать.

Ведь, легче ему, привязать пациента,

Чем рану его, перевязать.

Одни голоса, про какие-то омуты…

Слышалось где-то, и – ясный мой свет.

Каждый свои, устраивал проводы

Радуге целой, за один цвет.

Но, что же я вижу…! Те коридоры,

В, которых я заблудился давно…

В одном из них найден был ящик Пандоры…

Теперь здесь для радуги, слишком темно.

…Но, и теперь паду с разбега

В твои, сутулые следы…

Они вели, когда-то в небо,

Как правил старцев луч звезды.

Но, стала тенью суеты,

И, в тень сама же, убегаешь…

– Где, не одна, но ты – не ты…

Но, не со мной, с судьбой играешь…

Пусть, земледельцу, любо, мило,

Взрастить зерно, приумножая…

Как земледелие от жнивы,

Любовь не просит урожая.

Но, не устану я от грёз,

В огонь, выбрасывая зёрна…

Зарою неводы – всерьёз,