Светлана Арро: Опасный диалог

— И снова на Осю? Тотчас передам.
На старшего Осю. По Имке .
— Счастливо!
И оба пошли по делам,
Прихваченные на фотоснимке.

Протестантские принцессы,
Православные царицы.
От лукавых политесов
Ни на миг им не укрыться.

Бедная Елизавета…
Ты прошла забытой тенью.
Тайная любовь поэта
Твой венок в глухом забвенье.

Кротко-нежная Мария…
Угасала ты, страдая,
О сопернице счастливой
Злых намёков ожидая.

Мученица Александра…
В страхе за больного сына
Заплутавшая Кассандра,
Не понявшая России.

Мне вас жаль, мои царицы.
Я вздохну о вас, царевны.
Вы — диковинные птицы
В клетке золотого плена.

В императорских покоях,
В роскоши почти восточной,
Протестантские устои
Унесло водой проточной,

Невской, шёлковой, балтийской
Под бушпритами штандартов.
Новой сутью византийской
Наполнялась жизни карта.

Настоящие принцессы,
Легендарные царицы…
Рауты, балы, эксцессы.
Век прошёл. А суд всё длится…

Отдыхают глаза на параболе чистой залива.
Красота здесь чрезмерна. Утешает простая олива,
Что склоняется скромно, вездесуща, тиха, как берёза,
И плакуча, как та, и роняет зелёные слёзы.
Всё же юг не по мне. Он наряден, параден, разряжен,
Театрален, роскошен и преувеличен он даже.
Великанные пальмы раскинули веер продажи
И стоят величавее, чем модели в Пассаже.
Магазин открывается. Пальмы повесили ценник,
Сколько стоит их шелест, их стать или будущий веник.
Мне милее поля и леса среднерусской равнины,
Рощи, полные ягод, и простые грибные корзины,
Что несёшь еле-еле, прикрывая ветвями рябины.
И во сне повторяются милые эти картины:
Подосиновик, белый, рыжик, грузди и грозди калины,
Полумрак, трепетание тени и света, и запахи леса.
И заблудишься вдруг, и закружит проделками беса.
Но таинственным образом всё же находишь тропинку
И, предчувствуя радость домашних, ты тащишь корзинку…
Отдыхают глаза на параболе чистой залива.
Но душа неспокойна. И на дне её — дивное диво:
Берег речки, заросший сплошным тростником и осокой,
Ситец русского неба над колокольней высокой…