Владимир Коробейников - Строки про жизнь. Стихи

Ну что, больной и старенький? —
сказал я себе сам —
пора уж ноги в валенки,
да ближе к небесам…

Ты графоманством балуешь.
Кому оно нужно?
Забыл свою, ты, старую
и внука заодно…

Про правду пишешь лапотно,
российское житье.
Лишь изредка – про радугу,
природы бытие.

А что вокруг изменится?
Кто станет лучше жить?
Вся правда перемелется
и превратится в пыль.

И вот дорогой пыльною
веселою гурьбой,
бежит, когда-то сильный,
народ, как на убой.

Не избранный, не призванный,
не сеятель добра.
На Запад потребительский,
скорей, скорей туда!

Белые цветы
в руке несу и только.
Хотя я знаю – ты
гораздо большего достойна,
чем эти скромные цветы.

Но так их аромат
мне сказочно приятен,
что лучшую награду
тебе найду навряд ли.

От сердца их дарю —
дыши природой, мама.
Тебя я так люблю!
Всегда ты будешь самой…

Мне вера тихая мешает
вести войну. Она ветшает
и я ветшаю вместе с ней —
злодей становится сильней.
Он вырастет без сопротивленья
в такое страшное явленье,
которому названья нет.
Тогда конец – померкнет свет.

Не возвышайся надо мной,
а возвышайся над толпой.
Ты помнишь дальний тот утес?
Мы заблудились, он принес
нам избавление в пути.
Поднявшись, мы смогли найти
дорогую верную вперед.
И также лидер всех ведет.
Он видит много дальше всех.
Он знает, где нас ждет успех.
Беда в одном – от власти пьян
в народ – не правду, а обман.
И вместо рая ждет нас ад.
Не будь таким, прошу, мой брат.

Нет спасенья от влеченья —
схватит как в кулак
и не примет чье-то мненье —
так и только так.
Пленником страстей нежданных
будешь ты тогда,
часто буйным, часто пьяным,
мудрым никогда —
хоть умом и понимаешь —
избавленья нет,
то ликуешь, то страдаешь
от наплывших бед.

Почему я бываю печальным?
Не знаю, но замечаю:
снег бывает белым и черным.
Что на него наметает?
Слово недоброе, мысль промелькнула,
воспоминания в подсознании
вдруг встрепенулись и снова уснули —
грустно вдруг стало… Я в ожидании…

Ах, меланхолия – спутник мой вечный…
Было ль когда-то:
я – молодой и беспечный,
и неженатый..?
Я не обвенчан с тоскою и болью.
В яркой одежде
я предвкушаю, что будет со мною
лучше, чем прежде…

Снег тот растает,
но черный осадок
ляжет на душу.
Вот почему я бываю печальным —
черное сушит…

Хотелось бы так:
Тот, кто зол,
тот полон бед.
А тот, кто добр,
тот процветает.
А мы-то знаем в чем секрет —
БОГ доброго оберегает.

А по факту:
Где-то плакали мимозы
и смеялись громко розы.
И задал себе вопрос я:
«Почему все так различно,
что порой до неприличия?»
А мимозы прошептали:
«Мы добра вам всем желали».
Ну, а розы прокричали:
«Мы шипами всех кусали».

Понял я – в подзвездном мире
слабым быть, что жить в сортире.
Поселиться чтоб в дворцах,
нужно жалить без конца.

Когда полночною порою
я тихо шел и надо мною
катилась медленно луна,
обоим было не до сна.
И захотел ее спросить я:
«Как без страстей в покое жить мне?
Вот тьме быть светлой, как она?»

Без слов луна все понимала
и молча мне ответ послала:
«Пока мы в этом мире живы,
лови приливы и отливы —
в размерном ритме есть покой.
А жизнь без пятен не бывает,
добро их частью покрывает
и вера – вот что освещает
дорогу ночью пред тобой».

Желанья такого уж нету
ни капли, ни даже чуть-чуть —
лететь на другую планету,
иль в дальний отправится путь.

А в детстве в героев играли,
и на бревно взгромоздясь,
скакали мы, плыли, летали
опасностей не боясь.

Прошло босоногое… Где-то,
возможно, и бродит оно,
и грезит о дальних планетах…
Но,
давно
распилено
чудо-бревно…

Рот черный от черной черемухи,
и зубы – и, правда, смешно…
Все наши проделки и промахи
заливистым смехом смело.
А бабушка, вроде и хмурится,
в душе веселее всех нас.
И, даже, та пестрая курица
смеется над нами: «Куда-х…»