Александр Абалихин - Жара. Пшеница. Пыль. Полынь… Стихотворения

И откроются двери в сад:

Звёзды ярче в сто крат заблещут

Там, где каждый друг другу рад,

Там, где радость волною плещет!

И раскроют созвездья секрет:

В час, когда приближается утро,

В миг исканий, тревог и побед

Пусть наивным останется мудрый!

Есть города тепла

И мир холодной стали,

Где ветер и волна

Бить камень не устали.

Есть город суеты

И город созерцанья,

Изящной красоты

И нераскрытой тайны

Есть улиц вековая вязь

И улицы ночного света,

Где устаёт порою глаз

От ровной линии проспекта.

Но ближе нет судьбы

И меж собой преграды

Артериям Москвы

И венам Петрограда.

Муха вечером в дом залетела

И хозяйкой себя повела.

А под утро она обнаглела

И поспать мне совсем не дала.

Будто дьявол зелёный летает!

Словно пуля, врезаясь в стекло,

Безнадёжно кружит и петляет,

И мечтает, чтоб ей повезло.

Что же бьёшься ты, глупая муха,

О прозрачную твёрдость стекла?

Неприятно терзая мне ухо

Ты тревогу в душе создала.

О стекло ты сейчас разобьёшься

И окно пред тобой как скала.

Ты жужжишь надо мной, как смеёшься,

И, похоже, с ума ты сошла.

Но безумье твоё мне понятно –

В мрачной комнате солнышка нет.

Ты мечтаешь о нём, вероятно,

А на улице брезжит рассвет!

Распахнул я окно. Как ракета,

Изумрудная муха взвилась.

И метнулась. Навстречу рассвету,

Раздражённо звеня, унеслась.

Вон она! Точкой чёрной мелькнула

И исчезла в тот миг без следа,

А над лесом во мгле проблеснула

И погасла, растаяв, звезда…

Ты вернёшься осенней порою,

Чтоб за рамами крепко заснуть.

Их весной при уборке раскроют,

Чтобы муху сухую смахнуть.

Всё мягче, тише и нежней

Дрожанье слабого эфира,

Где ветерки клубками змей,

Лежат во тьме ночного мира.

Нет звуков, света, чётких линий,

Лишь подкупающе ручные,

В лиловых мантиях и в синих,

Блуждают призраки ночные.

Они подходят совсем близко

И обозначен их приход –

Сирени ветвь склонится низко

И, покачнувшись, вновь замрёт.

О чём они сейчас мечтают,

Что нам сказать они хотят?

Ночные шорохи и стаи

Под утро, снявшись, улетят.

Созданья, жившие без света,

Уйдут в края чужой земли,

Чтобы неспящие поэты

И там заметить их могли.

Я жду тот миг воспоминаний,

Когда они сметут меня

С пути времён и расстояний,

Тоску щемящую даря.

Близ школы – городской лесок.

В нём мир распахнутый растений

И по коре текущий сок

Берёзки, раненой в сплетенье.

Всё впереди… И мир велик.

Листва трепещет в море света.

День до обеда – век, не миг!

И целый век – после обеда.

Всё в мире тёплом для меня!

И изумленью нет предела:

Травинка в лапках муравья

Росинку круглую задела.

Вот шмель в шиповнике гудит,

И ветер дышит томно, душно,

И бабочка, сложившись, спит.

И счастлив был я простодушно…

Меня гнетут воспоминанья.

Порою, память – только яд.

Несёт она душе страданья,

Но почему-то я им рад.

В небе зависли звёзды,

А на деревьях гроздья.

Снежные гроздья ягод

Горестного предзимья.

Звёзды приносят радость.

Звёзды всегда бесстрастны.

Звёзды так одиноки!

Звёзды нам дарят звуки.

Звуки давно известны:

Крик соловья и фуги.

Только их слышать надо,

Бросить в цемент бумаги

То, что диктует вечность,

То, что хранит пространство.

Будут потом копаться

Дети в песке и в глине.

На черепки наткнутся,

Те, что слова хранили.

Высветят звёзды слово,

Что уже незнакомо.

И удивятся звёзды,

Как они говорили,

Как иногда прекрасны

Звуки, слова простые…

Колокол синий, прозрачный хрусталь.

Золота искорки, белая даль…

Новый и робкий, старый и грустный

День такой разный: долгий и шустрый!

Миг – и уже засияли снега!

Миг – и сошлись навсегда берега!

Колокол глухо, со стоном звонит,

Грусть и тоску позабыть не велит.

Колокол синий, морозный январь…

Ну же, попробуй-ка силу – ударь!..

Вьюжистый, бурый и мутный февраль,

Колокол треснутый, битый хрусталь.

Синеет воздух, но бесстрастно

Льют звёзды свет на сонный сад.

Плывёт неумолимо, властно