Марк Финсбури - Лестница в небеса

Да хоть к кому, к теплу бы только —
Окоченели ведь совсем!
Кругов уж намотали столько!
Часы показывали семь…

Подходим – серая хрущёвка,
Подъезд без света, в дверь звоним.
Спросили – кто? – за дверью звонко,
Ответил тут из нас один…

Перед собой, в потоке света,
Я увидал лик с бородой —
Казалось, он спустился с неба,
Глаза сияли добротой.

Вошли. Столь скромное убранство —
Кровать стальная, стулья, стол,
Под ним котят слепое братство
Сосало кошку впятером.

Налили, выпили, налили…
Уж завязался разговор.
«А долго ль за забором были?» —
Спросил я у него в упор.

«Да, уж лет сорок и поболе,
Я ж на свободе месяц, два…
Скорей, в гостях я тут, на воле,
Там за забором дома я»…

Сидел он с длинной бородою,
Глаза сияли добротою,
О, как обманчив мир подчас —
Я это понял в сотый раз.

Февраль, 23-е по старому стилю,
Стал 8-м марта, праздником – былью.
Был он суровый, морозный – теперь
Нежный, уютный, стал он теплей.

Раньше лишь Карл всегда воровал,
Вечно у Клары кораллы таскал,
А нынче и Клара нередко крадёт
У Карла кларнет, с Розой песню поёт:

Ах, розы, розы,
Ах, женское счастье,
Станем же, сёстры,
Теперь мы как братья.

Станут и братья
Как сёстры теперь,
Им не уйти никуда,
Верь – не верь.

С песней по жизни и только вперёд,
Там впереди Клара с Розой 2 2 Имеются в виду революционерки Клара Цеткин и Роза Люксембург, предложившие идею празднования международного дня солидарности женщин в борьбе за свои права. идёт.
Громче же пойте сегодня, друзья,
И без оглядки – назад ведь нельзя!

Хао́с и суета в союзе бесконечном,
Порядок и покой – их враг извечный.
Всегда преградою движеньям хаотичным
Бесцеремонно насаждают строй, унылый и статичный.

Но в столкновенье их – рожденье жизни.
Порядок ледяной, покой застывший
В движение приводят
Капля ха́оса и суетливость мысли.

Пускай осмысленность владеет жизнью,
Но ха́осу и суете предел да будет гармоничный.
В мелодии прекрасной диссонанса тонкой нитью
Пусть придают они оттенок лаконичный.

Зачем он себя не сокрыл от тебя?
Не высосан был бы любовью.
Не стоит теперь он уже и гроша
В пальтишке, изъеденном молью.

Ах, если бы знать мог, зачем он тогда
Зарёй не укрылся под небом.
И если бы знал он, где быль, а где небыль,
То стал бы метелью и снегом.

Тебя отгонял бы он стрелами молний,
Пугал бы грозою и ветром.
Он солнцем палящим стоял бы в безмолвии,
И землю усыпал бы пеплом.

В ковчег не пошёл бы, и повод нашёл бы,
И рогом упёрся бы в землю,
На склон Араратской горы не взошёл бы,
Под водной остался бы твердью.

А ты в океан потекла бы рекою,
Неслась бы, шумела, как прежде.
Пусть он и родится, но ведь родила ты
День новый в любви и надежде.

День и Ночь.
Между ними закат и рассвет.
Тьма встречает свой свет,
Свет блуждает впотьмах.
И сменяют свой бег
Миллионами лет,
Друг для друга – то дом,
То приход, то тюрьма…

Лишь из тьмы появляется свет.
Лишь из света рождается тьма.

Но была одна Ночь…
Как и был один День,
Тот, который хотел
И сиять, и светить.
Но разгневалась ночь
И решила в ответ —
«Что же, буду тогда
Беспощадно темнить!»

Ветер вмиг призвала.
Тёмных туч легион
Заслонил небосклон,
Стрелы молний метал.
Солнце спрятала тьма.
Залило всё дождём.
Стало мрачно кругом.
Гром гремел и пугал.

Чист, наивен был День.
Тьма его не смела.
Всё пытался лучи
Сквозь потёмки дарить.
Злилась Ночь, возомнив,
Что такие дела
Точно лучше и краше,
Чем солнцу светить.

Издевались над ним
Ветер, тучи и гром.
Бесновались, пытаясь
Надежды убить.
Всё шипели ему:
«Так тебе, поделом.
А то ишь, захотел
В светлом мире пожить».

Это был один день,
И была одна ночь…
Полоумный закат
Воскресает в рассвет.
Обессиленный День
Захандрил, изнемог.
В тучах спрятался свет,
Мир как будто раздет.