Валерий Бронников - Архангельская губерния – родина Ломоносова

В глуши стоит Усть-Чуласа,
Белым-бело вокруг поселка,
Всего одна там улица,
А дальше лес: сосна да ёлка.

Забытый и заброшенный,
Во тьме стоит очаг культуры,
А трубы заморожены.
Кто в этом виноват, в натуре?

Век бурной информации,
Страна в начале самом века.
Нет средств в администрации,
Нет средств в тайге для человека.

Забор лежит поваленный,
Детишкам недоступны книжки,
Деревьев очень много, залежи,
А пилят только на дровишки.

Исчез тихонько Леспромхоз,
В цеху ржавеет пилорама,
Распался, словно брёвен воз.
Куда идешь, Россия-мама?

Глава администрации
Решает сложные задачи,
Район сейчас в прострации,
Главе никак нельзя иначе.

Тут школа не достроена,
Там не хватает труб для трассы,
Жизнь правильно построена —
В зарплату все стоят у кассы.

Забытая Усть-Чуласа
И обещания забыты.
Не слышно женщин голоса,
Пока начальство у нас сыто.

Раскидала судьба по задворкам России
Деревенский с глубинки обычный народ.
Просят ныне они их считать здесь своими,
А деревни пустеют который уж год.

Земляки рассосались в Великой России:
В городах, где комфорт, где зарплата, престиж,
Где прожить можно тихо, без лишних усилий,
Променяв чистый воздух на Псков иль Париж!

Земляки в Амстердаме, в Москве, в Украине,
Лешуконско-английский теперь их язык;
Земляки есть в Москве и в Соломбале ныне.
Кто покинул деревню, к комфорту привык!

Но тоска остаётся по дому родному,
По полям и лугам с тучей мух-комаров,
Родниковой воде, по пейзажу живому,
По родной стороне, по мычанью коров.

Не взбрыкнёт ныне конь посредине сугроба,
Нет часовенки той, что стоит на холме.
Окружают теперь зависть, чванство и злоба,
А родные просторы давно в стороне.

Попросить бы прощенья, молиться бы Богу,
Чтобы кошки у нас не скребли на душе.
Жалко брошенный дом и родных там, ей-Богу,
Не доносятся стоны до наших ушей!

И куда не забросит судьбина-злодейка,
Встретим мы земляков, поседевших порой.
«Ну, давай, землячок, по стаканам разлей-ка,
Мы за Малую Родину выпьем с тобой!»

Каращельский ландшафт, словно в золоте,
Там, где солнце над речкой встаёт,
А берёзки и сосенки в шёпоте
Извещают, что праздник идёт!

Речка Вашка в песчаных вся отмелях,
Ни проехать, пешком ни пройти,
А «верховки» идут в плёсах-отмелях,
Летом нет здесь другого пути.

Каращелье с зарёй, будто в зеркале,
Отражается в глади реки.
Шашлыки из свинины на вертеле
И дурманящий запах ухи!

Как красива ты летом, сторонушка,
Лешуконии край-уголок!
Дома встретит родная зазнобушка,
Полевой подарю ей цветок!

(В день 70-летия)

Скажи, Валера, ведь недаром
Травили спиртом, солнцедаром
Нас до отключки, до угару?
Несло на службе перегаром.
Хмель выгонять стремились паром
В ядрёной баньке с квасом, с жаром,
Хлеща живительным нектаром
С берёзы русской наготу.

Мы пережили это время,
Не потеряв узду и стремя;
Женились и взрастили семя,
Взвалив на плечи ношу, бремя,
И воспитав младое племя,
Скребя редеющее темя
С клочком седеющих волос.

Да, было очень интересно:
Аэрофлот был, жизнь чудесна,
Был комсомол, уха прелестна,
Не воровали, жили честно,
Клеймя застой в стране нелестно,
Но, в общем, было всем не тесно
В едином дружеском строю.

То ль явь, то ль сон и всё приснилось,