Путь свой последний превратив в эпатаж.
Рожденье, взросление, быт, суета,
Ведёт нас по дороге иллюзий.
Поколений преемственность нам привита была,
А воспитание чести, как де факто аллюзий.
В поселении вольном, пребывая мы в Мире,
Ждем, когда нас заберёт Инквизитор.
Посадит нас в Лифт в белом мундире,
А встретит нас Там Сценарист-Реквизитор.
Не хочу по сценарию впадать я в маразм,
Болячки считать и предаваться забвению.
Пусть Сценарист простит мой сарказм,
Эпилог мой одобрив по заявлению…
Трепыхаясь на ветру, Листок не покидал
Ветку, на котором встречал он Весну.
Что пора расставаться, давно осознал,
Но уходить в землю не хотелось ему.
Он вспоминал весну зарождения,
Жаркое лето молодых лепестков…
Понимал что осень, начало забвения,
Неизбежность зимы, ее снежный кров.
Наступит весна, листок вновь зародится,
Новые на смену опавшим взрастут.
Эпохи времён кружат вереницей,
Стряхнув старые листья, новых почек вновь ждут.
Сколько отпущено мне земных лет?
Небесных то знаю, там целая вечность.
Пережил я не мало и счастья и бед,
Познав и той и другой быстротечность…
Я Птеродактиль из правил приличия,
Динозавр соблюдения кодекса чести.
Внешне, от других я не имею отличия,
Но Душой то, я отличаюсь раз двести.
Я одинокий Волк среди стай вереницы,
В гору поднимусь в полнолуние…
Исполняю соло для одинокой Волчицы,
Что хранит на Земле целомудрие.
Я ее след взял в огромной степи,
Среди следов натоптанной стаей.
Чтобы бок о бок с нею идти,
Протоптав тропинку в Рай ей.
Я стою на утесе, смотрю на луну,
Завываю блюз о Волчице.
Волосинки на шерсти рву как струну,
Когда голос в тишине волочится…
Мы жили в поселении вольном,
Регистрация, отметка, прописка…
На пайке казалось довольном
Хлеб, сало, селёдка, редиска…
По морям разъезжали по теплым,
Заполняя берега зарубежищ…
Там наедаясь хлебом укропным
Визжали от заокеанских зрелищ.
Потребительское свое иждивенчество,
Превратили в свой ритуал…
И утратили социальное первенство,
Что предок наш СОЗДАВАЛ.
Мировой Вирус поселение наше,
Заменил на домашний арест.
Что бы жизнь в поселении краше,
Казалось, когда выдержишь тест.
Затем выпустят в свет с кандалами,
Но безгранично будешь ты рад.
Ведь ты не в тюрьме но с цепями,
Это что бы место знал свое раб.
Людям присущ парадокс мортальности,
Взгляд свой отмерив, во что-то поверьте.
Веру в наследие или продление молодости,
То ли в Душу, то ли в жизнь после смерти.
Трансгуманизм не имеет прозрачность,
Природа жизни хтоническая, мучительна.
Но её двойственность и неоднозначность,
Совокупно прекрасна, ужасна, значительна.
Исколесил по миру не мало дорог,
Намотал на колеса трасс километры.
Когда возвращаясь, переступал я порог,
Меня встречали жена и мои дети.
Жизнь на колесах я выбрал в судьбе,
Продолжая Путь, что отец мой проехал.
И мой этот выбор нравился мне,
Железный мой конь послушно мне ехал.
Я проехал по жизни километры дорог,
Но личный мой путь оказался короток.
Прости дорогая что свой Мотор не сберёг,
Не дотянув я до дома несколько соток.
Ковры из асфальта подо мной расстилались,
А по краям пустыни, леса и моря.
Миллион километров за мною остались,
Где провожали закаты а встречала заря.
Моторное масло и запах солярки,
Копоть глушителей и трение шин.
Было родным как молоко для доярки
И в крутом вираже растворился как дым.
Я проехал по жизни километры дорог,
Но личный мой путь оказался короток.
Прости дорогая что свой Мотор не сберёг,
Не дотянув я до дома несколько соток.
20.04.2020 (Посвящено Мурадову З. Х., ему было 49)
Жизнь начинается с боли и страха,
С ней и кончается в самом конце.
И в продолжении жизни до праха,
Боль и страх сопровождают везде.
Есть боль физическая или душевная,
А страх возникает у всех в голове.
При страхе эмоция запредельная,
Эмоция боли держит страх в наготе.
Есть ещё радость, есть удовольствия,
Если подытожить – это эмоции любви.
Начиная с плоти до их довольствия,
Где аппетиты насытиться бы смогли.
Читать дальше