Любовь Ларкина - Зимняя радуга

в 1933 году. Из девяти детей в семье Ивановых в те довоенные годы остались в живых только четверо: Любина мама, две сестры и брат… Спустя несколько десятков лет, уже имея свою семью, Любовь Фёдоровна навестила это село, познакомив своих детей с малой родиной матушки…

Переехавшие Ирина Тихоновна с дочкой в Запорожье жили на квартире на правом берегу Днепра, а мама трудилась на левом берегу. С началом Великой Отечественной войны в скромной каптёрке подсобного хозяйства треста столовых и ресторанов они прожили почти весь период немецкой оккупации – двадцать три месяца. Потом перебрались в пустующую комнату в бараке 10-го посёлка. После освобождения Запорожья от фашистов мама пошла работать на восстановление Запорожского огнеупорного завода. При разборе завалов она, бедолага, надорвалась и пролежала в больнице и дома почти полгода. При этом только первых три месяца выдавали им продукты, а потом отказали: не жаловали тогда иждивенцев. Да, тяжёлое было время: война, разруха, голод… И пришлось маленькой Любе ходить по заводским столовым с протянутой рукой: подайте Христа ради, сколько можете… Потом многие из этих столовых перепрофилировали в рестораны, и девочке, чтобы прокормить маму и младшего братишку, с просьбой о помощи пришлось ходить уже по рынкам-базарам. Братишка вскоре умер у Любы на руках от менингита – народ этот недуг называл «чёрной болезнью»… Как только мама поправилась, встала на ноги, устроилась работать уборщицей: она ведь из деревенских, не дюже грамотной была для более престижных работ и профессий… Но немного подросшая Люба, понимая, как матушке нелегко, уже сама стала заботиться о себе, находя грошовые подработки. И в один прекрасный момент заметившие её представители органов власти сжалились над измождённой девчушкой, подобрали и определили в Детский дом города с красивым, лихим названием Гуляй Поле. А связь с матушкой, увы, прервалась на несколько лет: ни слуху о ней, ни духу… Только в 1949-ом году разыскали родительницу Любаши аж в г. Ашхабаде, куда завербовались и приехали мать с отчимом для строительства, восстановления из руин почти полностью разрушенного города после сильнейшего землетрясения. Девочку они забрали к себе. Там и продолжали они жить в походных, спартанских условиях, в палатках.

Там, в солнечной Туркмении, Люба и прижилась, надолго подружившись с традициями и сказочно-волшебными красотами величественного Востока. Потом это всё успешно отобразится во множестве её стихотворно-прозаических произведений. Будучи взрослой и неважно перенося летнюю жару, по совету врачей решила сменить климат, произведя обмен квартир и переехав вместе с детьми на Урал… Когда дети подросли, снова вернулась в Туркмению. Таковы зигзаги судьбы. Но и с Россией, со своей исторической Родиной, она не порывала связь, регулярно навещая её то набегами, то на постоянной и длительной основе… В конце концов, настойчивый глас предков пересилил восточное гостеприимство, и она уже навсегда вернулась к своим детям и внукам на Урал. Произошло это всего несколько лет назад…

В заключение хочется привести оптимистические строки с веб-портала «panoramio.com», которые весьма кстати ложатся в канву нашего издательского вступления: «… Существует в ходу у народа хорошая примета, связанная с зимней радугой. Считается, что человек, который ее увидел, непременно будет очень счастлив, а удача будет помогать ему во всех начинаниях. Если вы планировали какое-либо ответственное или рисковое дело – смело решайтесь на него, ведь удача будет сопутствовать вам! И когда вы смотрите на радугу, обязательно загадывайте желание. Ведь радуга – это мост от вас до небывалых высот, и произнося желание в такой ситуации, вам будет гораздо проще достучаться до небесной канцелярии.»

Уверены, что Любови Фёдоровне Ларкиной удалось до неё достучаться, иначе бы не выходили из-под её пера такие замечательные, проникновенные книги, как эта… Между прочим, название «Зимней радуги» связано не только с впечатляющими зимними пейзажами в представленных в книжке творениях автора, но и с датами их написания, среди которых – немало осенне-зимних. Вообще, датирование стихов – это правильно и нужно, как для истории, так и для лучшего понимания и осознания читателями того времени, той эпохи, когда они создавались.

Николай КРАЕВСКИЙ,

Сергей СОСНОВСКИЙ.

СОГЛАСНА ПОВТОРИТЬ!