Наталия Березина - Место встречи планета Земля

Я никогда не буду в стороне,
Где русских ежегодно миллионы,
Где кормит изобилья рог, а руки можно мыть в вине,
Куда на самоцветьев груды слетаются вороны;

Где изумрудами струится падь
И пенье райских птичек в наслажденье.
А я же выйду ранним утром на родную пядь —
Земли непышной послушать соловьиные творенья.

За изгородью ивушки прошепчут
Свою мне жизнь, нехитрую навеют грусть…
Пусть нету здесь драгих каменьев, свой жемчуг
Рассыплет соловей мне не на грудь, а прямо в сердце!
Пусть!

Речка быстротечная болотная
Лёгкою стремнинкою журчит.
Руки опущу я в темь холодную,
Что траву послушную пленит.

Вот и видится Алёнушка на камне, —
Под берёзкой, ивой ли грустит…
Словно я причастна к этой драме:
В сказку старую воображение манит…

– Не печалься, девица-краса,
Ждать тебе осталось не так долго.
Вмиг расступится высокая трава
И царевич явится на сером волке.

Может не волке, – на коне —
В серых яблоках, однажды.
Нет без грусти жизни на земле.
Пусть твой сударь будет добрым и отважным.

Плыву на остров «Солнечный»,
Насквозь пронизанный ветрами,
От крика чаек звоночный,
Охваченный рябыми валунами.

Сосна здесь, можжевельник, и малина,
Колышется шелковая куга.
Бывали некогда моих два сына:
Ивашка, его постарше – брат Илья.

Кадетами в то время были мальчики.
…С тех пор прошёл десяток лет,
Гигантами казались им морские тральщики.
Десяток – много для людей, —
ничтожно для планет.

Родными сделались места,
Края в Балтийском море:
Протоки, бухты, «Берёзовые» острова,
Конечно, – место отдыха «Манола».

Огромный камень тут «горбушка», —
С него с друзьями наблюдаем мы закат,
Как бьётся в берег седовласая волнушка,
(С подругой – галькой непрестанно говорят).

Ну, а бывает: вспенятся «барашки»,
Рассердится и вздыбится волна.
И слышу голос я: «Держись, Наташка!»
И полна страху – душа восхищена!

Вот так и в жизни вдруг наполнятся
Душа и тело после сил утрат.
Ведь где-то в недрах до поры хоронятся
И возникают, – тогда из нищего
становишься богат!

Всё хорошо задумано в поместье:
Тут зарождались жизнь, любовь,
И снова жизнь, как благовестье.
…И умирали, чтоб в чадах возродиться вновь.

Вершины скал и валунов прибрежных, —
Как много видели они:
Покой зимы и звон потоков вешних,
Где смены лет в круговорот заключены.

Здесь серые глаза «Защитной» бухты
Ресницы сосен от ветра заслоняют.
А маленькие тайны – островки
Мечтать и грезить побуждают.

Прекрасен Выборг в пейзажном ожерелии!
Душа трепещет, ощущая связь —
Гармонию природы с человеком. О, Карелия!
Твои легенды манят в прошлое,
сверкая романтизмом, увлекая и струясь!

Торжественен, помпезен Петергоф!
Не сразу подберёшь слова для восхищенья
Делами рук златых и гением умов,
Размахом, красотой Петра Творенья.

Журчание изысканных фонтанов
Располагает к горделивому покою.
А изваяния ожившими предстанут
Из призраков туманных предо мною…

Тенистым парком проведу я вас
В эпоху трепетного романтизма,
Где неуместен звон неосторожных фраз,
Где бриз морской ласкает брег
волной капризной.

Александрия – сокровище святое
В неувядающих венках из белых роз —
Ты в сводах рощ хранишь благое,
Духовное богатство в душу льёшь!

Забросила судьба меня на север,
Где ливни, холода, снега, ветра,
И где романтика живёт, а в небе:
Серебряно-златые купола.

В оранжереях (по одной легенде),
В невзрачном городке росли
Плоды от «померанцевых деревьев», —
По имени их город нарекли.

Мастеровые люди и не знали,
Что деревушке будет выдан герб:
Чудесный апельсин нарисовали —
Диковинку среди берёз и верб!