Наталия Березина - Место встречи планета Земля

Она кричала и ломала крылья.
Её сгубило равнодушье тех,
Кто приземлить её хотел насильем,
Окольцевать для радости утех.

Гордая, паримая,
Смелая, ранимая – МАРИНА.

Высь необозримая,
Кручь невосходимая – МАРИНА.

Поэт – раним, обидчив и зависим:
И от погоды, и от сердечной боли,
И счастлив тем, что кто-то ему свыше
Благословенье шлёт, помимо его воли.

Поэт – рассеян и неряшлив
В одежде бывает нарочито,
Капризен, иногда проказлив,
Не очень любит быть побитым.

А что касается души, —
Вот тут Вы удивитесь:
Ей чужды выгод барыши,
Ея Вы светлости достойной поклонитесь.

Лишь жажда славы утолится
Глотком известности подчас, —
Сия поэту слабость да простится!
Мелодией души своей он возвышает Вас!

Зачем раскрыл ты тайну Черубины?
Кто ты? Бесчестный, равнодушный шлях?
Иль возомнил себя ты мандарином?
Иль ты король? Иль беспощадный шах?

А женщине быть хочется красивой,
Любимой, любящей в избытке чувств,
Для одного: прекрасной дамой-дивой
В весеннем половодье рук и уст.

Зачем распяли тайну Черубины?
Была загадка в чудном блеске глаз.
В хрусталь бокала сыпались рубины…
За шторой свет струился и погас…

В моём саду под лёгким дуновеньем
Шального ветерка присесть в тени, —
Так грустно, сладостно. Уединенье
Мне дорого. Мой друг! Меня прости!

Должна впитать в себя я аромат шалфея,
В глаза фиалке заглянуть слегка;
А серебристость тополька и елей —
Венчают красоту мирка.

В нём нет ни капли зависти и злобы,
Он добр ко мне, ласкает взор листвой…
О, если бы остановить мгновенье, чтобы
В мирке подольше блаженствовал покой!..

Мои любезные подруженьки-берёзки,
Как барышни кисейные в инее застыли.
Пока ещё не время проливать вам слёзки —
Когда бы вас весенние ветра невинности лишили!

Ох, закружат они вас танцем обольщенья, —
Эти стремительные, вольные ветра!
Вы скромно ждёте их прикосновенья.
Из каждой почки-детки раскроется листва.

Ожившие пленительные станы
Когда-нибудь, но не сейчас
От ласки нежно – розовыми станут,
Живительною влагою наполнятся тот час!

Солнцеворотом мудрая природа
От спячки безмятежной возвращает вновь
К той полноценной жизни,
что явится весной, а ода
Уже слагается и славит: к жизни вечную любовь!

Кто жаждет смертии моей?
Не ты ль – о, шут гороховый?
Тебе не счесть моих смертей —
Они сомкнутся в круге яркими всполохами!
Иль разлетятся в небе, облако взорвав, —
Моей мечты оплот неколебимый.
Бунтует сердце, раболепства не приняв —
Оно бессмертно и непобедимо!

Назло царькам – шутам – мамонам,
Вообразившим, что вся жизнь-обман.
А я смеюсь над их гнездом – притоном, —
Пороков он – презренный клан!

Какая ночь! Как дивно, чудно
поют в округе соловьи!
Дождь пыль смывал днём долго, нудно
с кустов, деревьев, и они

теперь свежо благоухают,
листвою нежно шелестя.
О, так бывает только в мае —
когда душа живёт, шутя!

Снег хлопьями валит
На мокрую траву.
Мой добрый инвалид! —
(Жалеючи, бегу