Альберт Светлов - Избранное. Сборник

Служил я в ту пору мытарем в одной крупной телекоммуникационной компании. Должность официально называлась – менеджер по работе с дебиторами, а мытарями нас, изгаляясь, обзывал технический директор, отец наш двоюродный, обладавший специфическим чувством постоянного юмора. Одно слово – полковник. Бывший военный.

В обязанности мои тогда входило посещение несознательных граждан, не оплативших предоставленную им услугу, напоминание о необходимости погашения образовавшейся задолженности, да приём наличности, коли проштрафившиеся соглашались раскошелиться немедля. Буде, неплательщики настаивали на своём и злостно от платежей уклонялись, я через некоторое время навещал их с лестницей да чёрной-чёрной сумкой с инструментом, и тв на их жилплощади с той минуты транслировало исключительно чёрно-белые хаотичные сигналы, посылаемые гуманоидами откуда-то из созвездия Лебедя.

Работёнка, надо понимать – собачья. План – 40 квартир. Обход в вечернее время. Зимой и летом, под дождём, снегом и градом. До отдалённых районов добираешься своим ходом, за свой счёт. И согласился я на неё не от хорошей жизни. Впрочем, как у любого явления, у неё были и положительные стороны. Применительно к мытарству они заключались в постоянном окладе и процентах от собранных сумм. Больше соберёшь – больше получишь.

Суббота и воскресенье считались выходными. Да, именно считались. Ибо с каждым месяцем количество обслуживаемого жилого фонда увеличивалось, а вторая пара ног меня всё никак не отрастала. Оттого в особо жаркие периоды приходилось пахать без роздыху, ежедневно. Порой я находил в этом даже некое извращённое удовольствие и если для отдыха мне выделяли один из упомянутых дней, то я брал папку со списком адресов и отправлялся на прогулку. Правда, уже в дневное время.

Вот, в одну из таких-то суббот и пересеклись мои пути с тропками сибирского кота Вилли.

Погоды стояли в то майское утро удивительные. Стучащееся в окно солнышко шептало: «Займи и выпей», тёплый ветерок насвистывал «А нам всё равно!», а клейкие листочки тополя пахли, казалось, шампанским, и их аромат так же ударял в голову.

Но я стоически показал им всем язык и кукиш, вырядился в костюмчик с галстучком, начистил до блеска туфельки и сказав соседскому рыжему пекинесу, повертевшему мне вслед когтем у виска: «Сам дурак», отправился шакалить и промышлять на большую дорогу.

Долго ли коротко ли бродил я, но список привёл меня на адрес: Гамбитная Три Дробь Четыре кв. 18. Второй подъезд, первый этаж, сразу направо.

Бывал я у того дома не в первый раз, прекрасно помнил и покосившиеся качели, на которых рисковали качаться только пьяные старшеклассники, и песочницу без песка, у которой сейчас гуляла молодая женщина с трёхлетней девочкой.

До того содрать деньгу мне удалось только в одном месте, но я не унывал и подкатывал к подъезду, напевая:

Ох, вы деньги, деньги, деньги, рублики,

Франки, фунты-стерлинги да тугрики,

Ой, день-день-день-деньжата, денежки,

Слаще пряника, милее девушки 2 2 Сл. Ю. Кима. Из к/ф «Сватовство гусара»

С подобным настроением я и шагнул в полутёмный подъезд.

Нет, ничего особенного, таинственного, из ряда вон выходящего в подъезде том не было. Я подобных подъездов к тому дню прошёл сотни. Как и везде – покосившаяся внутренняя дверца, всегда почему-то скрипучая и давно не крашенная, и металлическая —наружная. Слава КПССЗевсу, она была открыта. Видимо, в честь весёленькой погодки.

Поднявшись по ступенькам к щитку электросчётчиков с горящей над ним вполнакала лампочкой, я поморгал глазами, адаптируя их к полусумраку, и обратил свой взор на обшитую деревом дверь должников.

– Алиса, смотри какой жучок ползёт по травке! – послышалось с улицы. – Нет, ручками его трогать не надо, он же грязный, и у тебя животик заболит. А вот ещё червячок на камушке. Что? Пи-пи хочешь? Ну, Алька, мы же полчаса назад поднимались! Опять что ли? Ну, пошли!

Недосуг мне было слушать споры девчонок, я нацелился на добычу и совсем уже приготовился нажать на звонок, как разглядел что-то большое и мохнатое, сидящее на полу у затасканного коврика. Отпрянув, я присмотрелся и вздохнул с облегчением. Меня пристально разглядывал чёрный пушистый, не хилых таких размеров, кошак. С котами я всегда ладил, поэтому улыбнулся зверушке и снова протянул руку к звонку.

И вдруг кот выгнул спину, распушил шкуру, надулся и зашипел, сверля меня злобными глазищами.

– Э, ты чего, приятель? – изумился я, но на всякий случай сделал шаг назад. – Тебя домой не пускают, да?